Мастера, получив дополнительных помощников, работали всё светлое время суток, выдавая на гора максимум товаров. С введением товарно-денежных отношений в графстве, ассортимент продукции не нуждался в контроле. Стеклянная посуда, зажигалки, бусы, украшения с ограненными самоцветами, часы, сахар, карамель, спиртное в бутылках, бумага, телефоны, мыло. Вот неполный список товаров, так называемого народного потребления. Ружья и припасы граф решил продавать только князю и своим подданным. Да и производство оружия резко сократилось с возросшим потреблением железа и меди для завершения трёх морских кораблей. С окончанием сезона дождей три морских судна начнут ходовые испытания. Для них в радиомастерской заканчивали отладку четырёх радиостанций, способных работать в нескольких диапазонах. Как на официальных частотах Уральского царства, так и на более коротких волнах.
Не забыл граф и о своих планах становления разведки и контрразведки, куда привлёк два десятка выпускников школы и восемь наиболее толковых стрелков. Им он организовал небольшой курс молодого бойца, собираясь некоторых отправить в столицу княжества, под видом торговцев, а двух официальными представителями графа. Обучая парней оперативной работе, основам вербовки и конспирации, старый сыщик словно возвращался в далёкие годы своей молодости. На фоне воспоминаний о прошедшей молодости, он подолгу беседовал с арабским летописцем Рашидом Ад-Дином, одновременно обучаясь арабскому разговорному языку. Летописец оказался полиглотом и неплохо разговаривал по-славянски, считал себя образованным человеком. Тем интереснее Олегу приходилось в разговорах с ним, когда они начинали обсуждать религиозные вопросы. Уралец вдребезги разбивал доводы араба о превосходстве мусульманства над уральским язычеством. Даже поверхностное изучение философии в двух университетах двадцатого века и увлечение историей делало аргументы северного варвара неотразимыми против доводов учёного летописца.
Противопоставляя стандартным обвинениям в язычестве оригинальные для средневековья аргументы, Олег шокировал не старого ещё учёного. Обвинения в идолопоклонстве он легко парировал упоминанием о священном метеорите, которому поклоняются последователи Мухаммеда. Многобожие сравнивал с почитанием ангелов и пророка, не сильно отличающегося от отношения к аллаху. Варварские обряды находили свое зеркальное отражение в молитвах головой в сторону Мекки, обрезании и прочих традициях мусульман. Даже последний аргумент о непобедимости истинной веры наталкивался на результаты похода и карту, где уралец схематично обозначил земли, с господствующими религиями. Наглядность последнего аргумента, указывающего на сокращение вдвое за полвека территории господства мусульманства, вводила Рашида Ад-Дина в ступор. Упоминание, что мусульманство, как и христианство, выросли из иудаизма, религии якобы избранного богом народа, потерявшего свою родину, не находило достойного ответа учёного араба. В рукаве сыщика оставалось ещё много интересных вещей, в частности, версии того, что Мухаммед до озарения был кардиналом папского престола, но, он начинал жалеть Рашида, опасаясь за психику летописца.