Дон Карлос внезапно замолчал, и, украдкой бросив на него взгляд, Эйприл увидела, что его лицо застыло, словно бесчувственная маска. Он продолжил ровным голосом:
— Когда она умерла, я забрал Констанцию, так как ее отец был охвачен горем и, казалось, не знал, что с ней делать. Через год он тоже умер — погиб в автокатастрофе, путешествуя за границей, — и я стал официальным опекуном Констанции. Она выросла под моим надзором и может рассчитывать на меня до тех пор, пока не выйдет замуж.
— Трагичная история! — сказала Эйприл, точнее, услышала свои слова как будто со стороны.
Дон Карлос кивнул, но в его голосе по-прежнему не было теплоты, когда он повторил за ней:
— Очень трагичная история!
— Теперь я понимаю, почему вы чувствуете себя обязанным баловать ее.
Лицо дона Карлоса мгновенно прояснилось, и его красивые губы насмешливо изогнулись.
— Я не столько балую ее, сколько позволяю ей делать, что она захочет, чтобы сохранить спокойствие. Это такая буйная личность! Впрочем, вы сами убедились в этом в первый же момент, когда увидели ее вчера. Но она не только непокорная — а временами просто дикая, — но также и очень ласковая, чему иногда я не могу противостоять. Ласковость, правдивость и прямота, и еще, конечно, огромная решимость. И когда все это соединяется с женским очарованием, хотя по годам она еще девочка…
— Вы не можете устоять.
— Наверное, нет, — согласился дон Карлос. — Возможно, именно поэтому она с такой легкостью обводит меня вокруг пальца!
Пока он рассуждал на эту тему, удивление Эйприл постепенно росло. Она считала его человеком, на которого почти невозможно оказывать влияние, а шестнадцатилетняя девочка легко обводит его вокруг пальца!
— Она ходила когда-нибудь в школу? — спросила Эйприл.
— Нет, она училась дома, а моя сестра ездила с ней в путешествия. Мне кажется, я уже упоминал, что она бывала в Англии.
— А донья Игнасия так же предана ей, как и вы?
— Я бы сказал, что именно так обстоит дело.
— Она счастливая девушка, — заметила Эйприл и подумала, что донья Игнасия с ее проницательностью наверняка поняла, что привязанность девушки к опекуну не так давно переросла в страстное обожание, которое никак нельзя было назвать обожанием духовным. Как и большинство испанских девушек, она развивалась очень быстро и между шестнадцатью и семнадцатью годами полюбила требовательной физической любовью.
Идя рядом с доном Карлосом этим сияющим солнечным утром, Эйприл почувствовала внезапную неловкость, которая все нарастала в глубинах ее подсознания. И причина была не только в красавице Констанции. Теперь, когда она узнала историю ее матери, она поняла, что получила ключ к разгадке личности дона Карлоса де Формера-и-Сантоса.