— Тогда позвольте мне спросить, что бы вы делали, если бы я не позвонил?
Она опять покачала головой, на этот раз довольно беспомощно.
— Но… здесь есть консул, не так ли? Британский консул.
— Да, есть, — согласился дон Карлос и опять продолжил быстро расхаживать по комнате.
Когда он вновь остановился перед ней, было очевидно, что он принял какое-то решение.
— Ясно одно, — поспешно проговорил он, — вы не можете оставаться в этой квартире. Не важно, вернется сеньор Кортес или нет, это к делу не относится. Если, — и я удивлен, что это не пришло в голову сеньоре Кортес, — он вернется и в отсутствие слуг застанет вас здесь, это будет крайне неприлично. У меня нет никаких сомнений, что он решит вопрос с вашей зарплатой в ближайшее время, но до тех пор вы должны позволить мне думать и принимать решения за вас. Я похлопочу, чтобы вы были устроены в гостинице без всяких отлагательств.
Эйприл попробовала было протестовать, но он мгновенно оборвал ее несвязные рассуждения:
— У вас нет выбора, мисс Дей. Я сожалею, что вы оказались в этой невероятной ситуации, но это можно исправить, и я исправлю — немедленно! Вы можете собрать необходимые вещи, и мы тут же покинем квартиру. Остальные ваши вещи будут вам доставлены как можно скорее.
Эйприл встала. Она все еще чувствовала, что должна протестовать, но дон Карлос де Формера-и-Сантос не желал абсолютно ничего слушать. Он поднял красивую, худую загорелую руку, призывая ее к молчанию.
— Поспешите, пожалуйста, сеньорита. Ситуация уже и так необычная, и мы не должны ее затягивать. Я подожду вас здесь, и, как только вы соберетесь, мы немедленно уедем. Хорошо, что в это время суток мы не привлечем к себе ничье внимание, так как сиеста закончилась и большинство людей вышли на улицу. На наше счастье, лифтер также временно отсутствует.
Эйприл смотрела на него в недоумении. Почему так важно, чтобы они покинули квартиру незамеченными?
Но она тут же поняла, в чем дело. Это был Мадрид, столица полной условностей Испании, а дон Карлос был полный предрассудков испанец. Мужчина из гордой семьи, с древней родословной, который не мог позволить себе даже ступить неправильно, если этого можно было избежать, — он и к другим предъявлял самые высокие требования. По крайней мере, тогда, когда они временно находились под его опекой.
За этой мыслью мелькнула другая: а стоило ли позволять ему втягиваться в ее дела? Если бы им случайно встретился кто-то из знакомых дона Карлоса, это означало бы неприятности. Для него, а не для Эйприл, так как она от всего сердца радовалась его появлению.