— Доброе утро, — весело приветствовал ее Леви. — Что-то я не видел тебя за завтраком.
— Я завтракала раньше.
— Нельзя ли спросить, куда мы едем? — Мы?
— По-моему, после того что случилось с Амандой Лоувелл, в одиночку лучше не ездить. Мы с Питером обсудили это сегодня утром, и он со мной согласился. С сегодняшнего дня поодиночке никто ездить не должен, никто, понятно? — В его глазах блеснул лукавый огонек. — Так что, если не хочешь, чтобы я ехал с тобой, может, ты согласишься поехать со мной?
— Кентрелл, мне уже двадцать лет. Не надо обращаться со мной как с ребенком.
— Вообще-то я всегда обращался с тобой как со взрослой, даже когда ты вела себя, как маленькая. — Леви тяжело вздохнул.
— Да? А вчера?
— Господи, Никки, вчера ты меня напугала до смерти. Что же еще я мог сделать? Я увидел тебя и решил, что ты сейчас погибнешь, а я ничем не могу тебе помочь! Ты представляешь, что это такое? Может, мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке, а может, это мне самому надо было успокоиться, я не знаю. Питер или Эмили сделали бы то же самое, если бы подбежали раньше меня.
— Я просто не думала, что делаю, — сказала Никки. — Я-то знаю.
— Ну, ошиблась. С кем не бывает? Главное, все кончилось хорошо, так что забудь об этом.
— Я все-таки… — она осеклась, глаза ее расширились, — Леви, погляди!
У самой тропы лежал мертвый теленок. Кто-то перерезал ему глотку и содрал шкуру — но клеймо ранчо Чендлеров оставил.
Никки спешилась и склонилась над теленком.
— Что за бессмыслица! Вор не оставил бы мяса, да и шкура с такой дырой никуда не годится. Кто же это натворил?
Леви тоже спешился и осмотрел следы в пыли. Потом покачал головой.
— Не знаю. Но тот, кто это сделал, хотел, чтобы мы это нашли.
— Герман Лоувелл!
— Это еще неизвестно.
— Черта с два! Кому же еще?
Леви поднял голову и окинул взглядом горизонт.
— Может быть тот, кто застрелил лошадь под Амандой?
В следующие несколько дней Никки все больше убеждалась, что Герман Лоувелл начал войну против их ранчо. За теленком последовали поваленные столбы и перерезанная проволока. Питер с Леви только и успевали, что чинить изгородь.
— Опять? — Никки с тоской посмотрела на Питера. — Третий раз за три дня! Если так будет продолжаться, у нас проволоки не хватит.
— Коровы хотят пить, — ответил Питер. — Проволока не пускает их к воде. Людям Лоувелла проволоку порезать недолго, а чинить ее тяжело. Они это знают. А потом, есть еще одна проблема.
— Что он еще задумал, этот Лоувелл?
— Лоувелл здесь ни при чем. Саранча.
— Саранча?
Эти надоедливые насекомые, конечно, портили посевы, но особого вреда никогда не причиняли.