Папа Лев IX умер в 1054 г., а следующий папа был избран только в 1055 г. (Виктор II, 1055-1057 гг.). Факт отсутствия на кафедре папы позволил в 60-х годах XX столетия снять взаимные отлучения между Константинополем и Римом, так как по смерти папы должны были бы закончится и полномочия легатов. Создалась иллюзия, что последует дальнейшее сближение церквей (патриарх Афиногор до чтения Евангелия участвовал в папской мессе). Но прошло уже 40 лет, а сближения не произошло.
Католики смогли снять отлучение лишь потому, что папы в те времена не было на кафедре. И только.
Разрыв 1054 г. не был абсолютным рубежом в разделении церквей. Современниками он осмысливается как временный разрыв между двумя кафедрами, как было и ранее. Трагичности еще не было: церковные связи не были сразу и везде порваны. Династические браки, например, продолжали заключаться (французы не воспринимали латинян как еретиков; дочь одного из русских князей в XII в. вышла замуж за католика и др.), то есть не было отношения церквей друг к другу, как к запрещенным. Английский хронограф XII в., писавший летописи, не отметил разрыва 1054 г.
Окончательно разрыв перерос в разделение церквей в следующую эпоху. Решающую роль сыграли крестовые походы. Сначала византийцы надеялись, что с помощью крестоносцев они освободятся от мусульман и освободят Иерусалим, но вышло все не так.
Известно, что в 1204 г. в итоге IV Крестового похода Константинополь взят, разграблен, и на 60 лет была установлена так называемая Латинская империя. Был поставлен латинский патриарх, а сами греки ютились в Никейском и Эпирском деспотатах (княжества на севере Византии).
Именно в эту эпоху разделение церквей перестало быть спором иерархов и богословов, и вошло в плоть и кровь церковного народа. Латинство на Востоке и греки на Западе - эти слова стали синонимами зла и вражды.
Теперь встречались уже не иерархи, а народные классы. И в их психологии разделение часто превращалось в стихийную ненависть, в которой верность своей вере, обиды за поругание своих святынь смешивались с элементарным отталкиванием от всего чужого без различения в нем хорошего и плохого.
Прот. Иоанн Мейендорф пишет о Ферраро-Флорентийском соборе: «Ужас разделения церквей в том, что на протяжении веков мы не встречаем почти ни одного проявления страдания от разделения, сознания ненормальности и ужаса этого раскола в христианстве. В нем доминирует не сознание невозможности единство предпочесть истине, единство отделить от истины, а почти удовлетворение разделением, желание найти все больше и больше темных сторон в противоположном лагере» (см. «Византийский временник» за 1993 г.).