Когда они вышли, Ричард сказал:
— Ты испортила эту девочку...
Он часто, говоря о Фанни, вместо ее имени использовал слова «эта девочка», и Дороти считала, что таким образом он подчеркивал разницу между нею и своими собственными детьми.
— Бедный ребенок! — воскликнула Дороти. — Бедная Доди и бедная Люси. Я молю Бога послать им право на то имя, которое они носят.
— Дорогая, — вздохнул Ричард, — ты снова за старое?
— Оно есть, и оно будет. Пока ты не выполнишь своих обязательств перед этими девочками.
— Послушай, Дороти, мы много раз об этом говорили. Я не могу на тебе жениться. Ты знаешь, какой у старика характер. Мы что, готовы выкинуть сто тысяч фунтов?
— Да, с радостью, — ответила Дороти, — ради счастья девочек.
— Для их счастья как раз и нужны эти деньги, и они вполне счастливы сейчас.
— Сейчас они счастливы, потому что не понимают своего положения.
— Никого не волнуют такие вещи.
— Меня волнуют, — ответила Дороти. — Когда мы поселились вместе, ты обещал жениться на мне.
— И я женюсь, как только это будет возможно.
— Мне кажется, что этот момент никогда не наступит. К тому же ты твердо уверен в том, что он и не должен наступить.
— Какие нелепые вещи ты говоришь!
— Да, если нелепо хотеть дать имя собственному ребенку и страдать от тех ударов, которые мне наносят... постоянно.
— Кто наносит тебе удары?
— Ты прекрасно знаешь. И довольно часто. Тебе известно, как меня унижает пресса.
— Моя дорогая Дороти...
— На самом деле я вовсе не твоя дорогая Дороти. Если бы это было правдой, ты сделал бы мне это маленькое одолжение.
— Моя дорогая Дороти, ты прекрасно знаешь, что всем знаменитостям достается от газетчиков. Посмотри на принца Уэльского, на герцога Йоркского, на молодого Кларенса. Только что они выиграли дело против Уолтера.
— Я не вижу оснований для собственных унижений по этой причине.
— Ради Бога, Дороти, ты ищешь повод для ссоры. Я увидел это на твоем лице, как только вошел в комнату. И Эстер тоже это поняла, поэтому и ушла.
— Вы оба знаете, что у меня есть очень веские основания быть недовольной.
— Как только...
— Как только это станет возможным, мы поженимся. Сколько лет ты уже это говоришь? С тех самых пор...
— С тех пор, как мы встретились, и я влюбился в тебя, и понял, что не могу без тебя жить.
— Подразумевая, что это не супружество.
— Ах, Дороти, в чем разница?
— Если нет никакой разницы, почему ты так противишься этому?
— Ты знаешь моего отца...
— Я знаю тебя. Ты безвольный, бесхарактерный... и я сожалею, что ты — отец моих детей.
— Только двоих, — сказал Ричард. — Не забудь, у тебя уже был ребенок, когда мы встретились.