— Да, так может говорить только настоящая актриса!
Фанни прислушивалась к разговору с большим интересом, она не пропускала никаких слов о сцене и театре. Дороти думала, что ей не хотелось бы такой же жизни для дочерей. Она была бы счастлива видеть их замужними женщинами, живущими в достатке и счастье. Исполнится ли когда-нибудь эта мечта? Во-первых, у них огромный недостаток — они все внебрачные дети. Будь проклят Ричард! Почему он такой трус? Почему он не может ослушаться отца ради своей семьи?
Ей хотелось бы обеспечить всех дочерей приданым, и она непременно сделает это, если сможет. Но сможет ли? Большая часть ее заработка уходит на содержание семьи, и она начинала понимать, что содержит не только детей, но и Ричарда. Эстер она тоже содержит, но что бы она делала без Эстер, особенно сейчас? Эстер очень редко играла, потому что почти все ее время было отдано детям, которые воспринимали ее как часть своего дома, своей семьи. Они привыкли полагаться на тетю Эстер больше, чем на мать.
Вошел Ричард и спросил:
— Ты скоро уходишь, да?
Она смотрела на него с неосознанным раздражением. Он всегда заботился о том, чтобы она не опоздала в театр, и очень волновался, когда вспыхивали конфликты между нею и миссис Сиддонс и Кемблом. В глубине души он очень опасался, что это могущественное семейство может выжить ее из театра, и если такое произойдет, она уже не сможет требовать высокого жалования, скажем, в Ковент-Гарден, как она это делала в Лейн. Да, Ричард не был равнодушен к ее заработкам, в этом не могло быть сомнения.
Казалось, что Эстер очень чутко улавливала настроения в их доме. Когда она чувствовала приближение ссоры между Дороти и Ричардом, то старалась быть как можно дальше, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Вот и теперь она сказала:
— Я уведу детей. Пошли, Фан.
Однако Фанни не хотела уходить, она выразила желание остаться и поговорить с мамой и папой, но Дороти твердо объяснила, что собирается уходить в театр, и Фанни должна пойти ужинать вместе с остальными. На лице девочки отразилось неудовольствие, и она со злостью топнула ногой. Однако Эстер умела обращаться с капризными детьми.
— Послушай, Фанни, — сказала она, — неужели мы хотим выглядеть такими невежливыми людьми в глазах знаменитой артистки?
Фанни уже прекрасно понимала, что ее мама — знаменитая актриса, имя которой печатают в афишах и на которую люди глазеют на улицах, кричат приветствия, перечисляют спектакли, в которых ее видели, и стараются сказать, как эти спектакли им понравились. Она понимала разницу между своей мамой и этой актрисой и, не задумываясь, демонстрировала свой характер маме, но стеснялась актрисы. Эстер воспользовалась этим и увела ее.