Когда Уильям покинул Букингемский дворец, на него нахлынули равные мысли. Ему придется исполнять какие-то обязанности, связанные с его происхождением. Если это не помешает его жизни в Буши, он готов. Георг был вполне счастлив после возвращения к миссис Фицгерберт и, переживая один из тех медовых месяцев, в течение которых неоднократно давал себе слово сохранять верность и впредь. В такие периоды своей жизни он бывал не лучшей компанией.
Уильям распрощался с братьями и направился в Палату Лордов, где предстояло обсуждение Билля о разводе, предложенного лордом Оклендом. Он произнес одну из своих длинных речей, полную нравоучений ицитат, которые давали ему повод считать себя государственным деятелем. Он высказывался против разводов, и все слушали его с недоумением, ибо знали, что, закончив выступление, он отправится Буши, где живет вполне семейной жизнью с одной из тех женщин, которых называл в своей речи «падшими».
Пресса, разумеется, не смогла пройти мимо этого выступления и поспешила напомнить и о том, что Уильям живет с актрисой, и о похождениях других братьев, так что популярность королевской семьи, завоеванная инцидентами в Гайд-парке и Друри-Лейн, была вскоре забыта, и она вновь стала объектом критики и неодобрения.
Дороти была очень обеспокоена поведением Фанни, и Уильям проявлял заметное раздражение в связи с этим.
— Мне кажется, — сказал он обиженно, — что для вас мадам Фанни важнее нас всех.
Она уверяла, что это, конечно, не так, однако он часто сердился из-за Фанни.
Ей надо было подумать о приданом для старшей дочери, и когда ему были нужны деньги, она превращалась, по его выражению, в ростовщика, требуя от него гарантий, что как только понадобится приданое, деньги будут ей возвращены.
— Я просто считаю, что должна сделать все, что в моих силах, для бедной Фанни, — говорила Дороти.
— Бедная Фанни! — издевался Уильям. — Я скорее назвал бы ее «богатая Фанни»!
Как ей заставить его увидеть и понять, что Фанни всегда была обделена? Ричард Форд любил своих дочерей, пусть не достаточно сильно, чтобы жениться на их матери, но все же он о них заботился. Что ж до маленьких Фицкларенсов, то их пестовали и любили все: отец старался не оставлять их ни на минуту, дядья приезжали навестить и поиграть с ними, не говоря уж о том, что принц Уэльский души не чаял в своем тезке, маленьком Георге. Беда была в том, что Фанни никогда не получала столько внимания, сколько остальные дети, и Дороти никак не удавалось объяснить это герцогу.
— Я всегда чувствую себя в долгу перед бедной Фанни.