Улыбаясь, смотрит Ленин.
... Все, как правило, женаты,
не бедны и не богаты.
Будущие кандидаты
не ознаменуют даты
ни рождением, ни смертью,
ни строкой письма в конверте,
ни открытием, тем боле
не гореньем вкупе с болью.
Возраст их не ограничен,
дух материи первичен.
Лица их пока угрюмы
и недороги костюмы.
Но они вполне отличны
от трудящихся фабричных.
Как в салоне, как в аптеке,
на продукции - наклейки,
в ленинской библиотеке
есть ярлык на человеке,
совести и знаний ценник...
Может быть, какой-то циник,
хам сюда прорвался все же,
чтобы, улизнув из кожи,
почитать чуть-чуть во храме
о другом подобном хаме.
И, в плаще оставив спички,
подойти к другой циничке,
прикурить и трали-вали
о науке и морали,
о любви и о погоде,
и о том, что мини в моде...
И циничка прочь из храма
семенит в объятьях хама
к неприкаянной постели,
позабыв о высшей цели.
А всерьез, в библиотеке
нет мест сну или потехе.
Если есть и исключенья,
то они не от ученья,
а от пошлости и фарса...
Перепрыгивая Маркса,
лезут бездари в науку
и в казну вонзают руку.
Лезут, будто к тете Фене...
Улыбаясь, смотрит Ленин.
... Лезут женщины, мужчины,
и без видимой причины.
12 апреля 1984
* * *
Жаль! Москва, - эластичная дура,
все трещит, разъезжаясь по швам.
Рвут на части Москву "лимитура",
"абитура" и южная шваль.
Боль! Москва, - дружелюбная будка,
в саже от африканских жлобов.
И московских дворов проститутка
разменяла на деньги любовь.
Рубль! Москва продается в купюрах
из мясницких и рыночных рук.
Руль доверен ублюдкам и дурам,
и в Москву им подобные прут.
Мат! Москва, - заскорузлое слово,
перемызганная во сто крат.
Блат режимом основан. И снова
расчленяет столицу кастрат.
Вот Москва, - посмотрите на снимок,
таковою была век назад.
Происшедшее необъяснимо:
вот Москва - посмотрите на зад.
апрель-май 1984
ПИСАТЬ О ЖЕНЩИНЕ
Писать о женщине возвышенно
достойней дела не найти.
Писать восторженно и бешено,
сметая суету с пути.
Писать о женщине с горением,
абрис ее боготворя...
Я сам бы написал творение,
да ручку где-то потерял.
18 мая 1984
* * *
Когда на улице порой я слышу мат.
Такой привычный всем. Я думаю о том,
что весь рабочий класс - есть авангард!
Верх общества! И нашего притом.
Когда на улице порой закрытый сад.
А в нем все - короли. Я думаю о том,
что весь народ цепляется за блат,
хотя не каждый станет королем.
Когда на улице порой лежит не пьянь.
А дядя в смокинге. Я думаю о том,
что и интеллигенция стирает грань
между физическим и умственным трудом.
Когда на улице порой гарцует негр.
Такой весь черненький. Я думаю о том,