Я взглянула на часы, одолженные мне Эндрюсом: он не хотел, чтобы я опоздала на встречу с доктором Питерсом. Без двух минут семь.
Перед старым сараем я остановилась и едва узнала его — так он преобразился благодаря стараниям Дэйва. Я огляделась. Поблизости никого, дверь закрыта. Я спрыгнула с седла. Все мышцы болели от непривычной нагрузки, слабость была такая, что я боялась упасть. Но все быстро прошло, я привязала лошадь к изгороди и вошла в дом.
Меня встретила угрюмая берлога одинокого мужчины. Стол, несколько стульев, настольная лампа, кровать. Разнообразие, если это было разнообразием, вносили две свечи, вставленные в бутылки из-под виски, и карточная колода на столе. Надо было обладать недюжинным запасом нежности, чтобы любить подобное обиталище.
Я присела на кровать и закурила. Вскоре послышались приближающиеся шаги, скрипнула дверь, и вошел незнакомый мужчина.
— Добрый вечер, — он улыбнулся. — Я и есть тот самый доктор Питерс. Приятно видеть вас, Морин.
Он поставил к стене удочки и подошел ближе, протянув для рукопожатия руку.
— Я так благодарна, что вы пришли, — прошептала я совсем тихо, словно подчеркивая запретность нашей встречи.
— Рад познакомиться. Надеюсь, у нас достаточно времени обсудить все, что вас волнует. — Он произнес эти слова не громко и не тихо — скорее так говорит врач со своим пациентом. — Доктор Джеймсон прислал мне историю вашей болезни с подробными примечаниями.
— Да, он говорил об этом. Однако ему ничего не было известно о моих отношениях с бабушкой. Признаться, я и не предполагала, что будет так трудно…
Он, протестуя, развел руками.
— Доктор Джеймсон как раз сообщает, что она противница любого психотерапевтического вмешательства. Но это не играет роли, — он улыбнулся. — Ведь я не психиатр, а просто врач широкого профиля, и доктор Джеймсон это знает. Так что на квалифицированные консультации, я думаю, рассчитывать не приходится.
— Мне все равно необходима ваша помощь, — прошептала я. — Я всего боюсь. Если существует средство от этого страха…
— Страха чего?
Я на минуту задумалась.
— Страх перед домом, боязнь родных… Это признаки паранойи, правда?
Он пожал плечами:
— Как вы уже знаете, я не специалист. Но если ваш страх имеет цод собой реальную почву…
— Она делает все, чтобы убедить меня в неизлечимости моей болезни. Запрещает выезжать в Ньюбери. Не позволяет лечиться… — у меня сорвался голос. — Наверное, вам известно, что она предпочла бы на всю жизнь упрятать меня в сумасшедший дом?
Он внимательно посмотрел на меня, кивнул:
— Да, доктор Джеймсон писал об этом.