— Трейс, — позвала она слабым голосом. Он наклонился над ней. — Трейс, прости, что я не слушалась тебя. Ты ненавидишь меня?
— Пока нет, но ночь еще не кончилась. Не разговаривай, береги силы. И постарайся заснуть. — По телу Бетани пробежала сильная судорога.
— Трейс, я должна сказать тебе… сказать тебе, перед тем как умру…
Он улыбнулся в темноте. Бетани не поймет, если он начнет смеяться, и не поверит, если он скажет ей, что она выздоравливает.
— Хочешь исповедаться?
Она с трудом подняла длинные ресницы и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я люблю тебя.
Вот она и сделала это. Она призналась, что любит его, Ей было сейчас все равно, любит ли он ее или нет. Это не имело значения, ведь она умирала.
Трейс взял ее руку и начал медленно целовать каждый палец.
— Это серьезное признание, — сказал он. — Ты в этом уверена?
— Совершенно уверена, — почти прошептала она.
Трейс не знал, что ему сказать. Он неуклюже поцеловал ее в лоб и, пробормотав что-то про чай, поспешил уйти.
Что он мог ответить ей? Что любит ее? Он не знал, так ли это. Он знал, что хочет ее. Хочет так, что готов рисковать ради нее своей жизнью, но он не был уверен, что это и есть любовь.
Трейс слишком часто слышал это слово. Оно встречалось в романах, упоминалось в разговорах; но сам он никогда не пользовался им и бежал от него, как от чумы.
Пока Трейс занимался чаем, Бетани забылась тяжелым сном. Он решил не будить ее, рассудив, что отдых ей не менее необходим, чем чай. Утром он сможет дать ей двойную порцию.
Трейсу тоже следовало поспать, но ему не давали покоя слова, сказанные Бетани. Зачем она это сделала? Ведь им было так хорошо. Теперь же все осложнилось. Если он тоже сделает ей признание, то тем самым отрежет себе все пути к отступлению.
Трейсу оставалось только надеяться, что утром Бетани ни о чем не будет помнить.
Наконец наступило утро, когда Бетани поняла, что не умрет. Мышцы больше не болели, и к горлу не подкатывала тошнота. Она с наслаждением потянулась всем телом. Ей не было знакомо это снадобье с отвратительным запахом, которым отпаивал ее Трейс, но оно помогло.
— Думаю, я должна поблагодарить тебя, — сказала она, как только он подошел к ней. — Ты спас мне жизнь.
— Это мой долг, мисс, — торжественно объявил он. Бетани смущенно улыбнулась.
— Могу я попросить тебя об одолжении? — тихо произнесла она. Трейс вопросительно поднял брови. — Я хочу вымыться.
Трейс ожидал чего угодно, но только не этого.
— Ты сошла с ума? — вскричал он. — Хочешь снова корчиться от боли?
— Нет, конечно, нет, но я чувствую себя такой грязной…