Трейс высунул руку из-под одеяла и схватил ее за запястье.
— Я перестану ныть, если ты будешь лежать рядом со мной.
— Помнишь, что случилось, когда в прошлый раз я уступила твоим уговорам?
Трейс попытался пожать плечами, но это оказалось слишком болезненно для него.
— Оно того стоило. Кроме того, здесь мы в полной безопасности.
— Неужели ты думаешь, что тебе удастся уговорить меня? Даже не надейся. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя наступило ухудшение. Да и доктор Мендоса будет очень недоволен.
Трейс высказал несколько неприятных слов в адрес доктора Мендосы, после чего дотронулся до своего заросшего щетиной подбородка.
— Если не хочешь ко мне в постель, то сходи и позови кого-нибудь, кто может меня побрить.
— С этим я вполне могу справиться и сама, — сказала Бетани и направилась к умывальнику в углу комнаты. Она принесла воду, мыло, полотенце и бритву.
— Я не хочу, чтобы мне перерезали горло! — воскликнул Трейс. — Неужели так трудно найти цирюльника?
— Твое недоверие обижает меня. Я всегда брила папу и ни разу не порезала его. Ну, скажем так, глубоких порезов не было ни разу!
Бетани принялась намыливать его щеки и подбородок. Ее лицо было сосредоточенно, кончик языка высунулся наружу. Вид ее маленького розового язычка вызвал у Трейса мысли, совершенно неподходящие для его состояния. Он закрыл глаза, чтобы не подвергать себя искушению.
Но когда он снова их открыл, то тут же увидел ее грудь, колышущуюся в вырезе платья прямо перед его лицом. Трейс почувствовал, что его бросает в жар.
Когда Бетани закончила его брить и отошла немного, чтобы полюбоваться своей работой, возбужденное состояние Трейса было более чем очевидно: под одеялом обозначился заметный бугорок.
— Я ничего не мог с собой поделать, — сказал он, перехватив ее изумленный взгляд. — Если хочешь, могу извиниться.
У Бетани дрожали руки, когда она убирала бритвенные принадлежности. Она страстно хотела Трейса, но для него это было еще опасно. И потом, Трейс испытывал к ней только физическое влечение, не затрагивающее его души. Бетани же было недостаточно этого, и она твердо решила сказать ему об этом, когда он окончательно поправится. Ей нужно или все, или ничего. Даже если после этого разговора он уйдет от нее.
— Значит, ты хочешь, чтобы все было именно так? — Бетани не могла скрыть боль, терзавшую ее сердце.
Трейс покачал головой. Его лицо было мрачным и сосредоточенным.
— Нет, я не хочу этого, но так должно быть.
— Никогда не думала, что ты можешь вести себя как последний трус! — зло бросила она.
Его губы сжались, на щеках заходили желваки.