Я не могу определить, комплимент это или вызов, но уверена, мне надо немедленно возвращаться домой, ибо это мелкое замечание будет резонировать во мне гораздо дольше, чем следовало бы, с бесконечными повторами, до тех пор, пока не приобретет значение, которого он вовсе не имел в виду. И вдруг я понимаю, что моя свекровь не совсем права. Воображение, взращенное на любви к мужу, гораздо бледнее воображения, возделывающего безбрежное поле не встречающих взаимности фантазий. Пытаясь скорее закончить, а не начать беседу, я, наконец, реагирую:
— Годы практики, Роберт! — как мне кажется, сухо и лаконично.
Стоит утро одного из тех дней ранней осени, когда уже достаточно холодно, так что при дыхании виден пар. Когда я произношу свою реплику, два туманных облачка у самых губ смешиваются в одно. На мне никакой косметики, и я чувствую, как разрумянились мои щеки.
— Извините, я вчера торопился, — говорит мой визави. — У меня, знаете ли, производственный кризис. Не могу нащупать подходящую структуру книги, а американцы хотят выпустить ее до кинофестиваля «Сандэнс» в следующем году.
Могло бы показаться, что он хвастается, но нет — он явно пытается завязать разговор.
— Я сейчас пишу о сапата-вестернах[14], — продолжает он. — О тех, что рассказывают о времени мексиканской революции, например, «За пригоршню динамита», но хотя они и были навеяны мексиканской историей, ничто больше, пожалуй, их с Латинской Америкой не связывает…
Я понимающе киваю.
Однако использую эту его необычную разговорчивость, чтобы беспрепятственно есть глазами его правую руку, высунувшуюся вдруг из рукава жениного пиджака, — он энергично жестикулирует, стараясь ярче донести до меня смысл того, что говорит.
На мой взгляд, нет другой части мужского тела, которая столь верно характеризовала бы ее обладателя. Я бы даже рискнула пойти еще дальше, утверждая: взглянув на руку мужчины, можно почти безошибочно сказать, каков, он сам. Можно представить тело, угадать характер, сделать вывод о том, сколько времени он проводит в тренажерном зале и давно ли был за границей. Рука Прирученного Неотразимца почти безукоризненная — среднего размера, сильная, не короткая, с нормальным количеством волос, что выглядит мужественно; но достаточно бледная и худая — это в значительной степени гарантирует отсутствие волос на спине. Я улыбаюсь.
— О чем вы думаете? — спрашивает он.
— Все это очень многое объясняет, — говорю я загадочно. — Мне нравится Серджио Леоне[15].
— Замечательно, — отвечает он, одергивая рукав, — но я спрашивал о другом. Я сменил бы тему раньше, если бы мог заметить, что ваши глаза поскучнели. Впрочем, не важно. Так бывает всегда, пока я не начинаю говорить о Бенисио дель Торо, к этому женщины обычно проявляют интерес. А спросил я, не собираетесь ли вы выставить свою кандидатуру на школьных выборах в качестве представителя от нашего класса и войти в состав родительского комитета школы? Сам я не могу заниматься всем этим, времени ни на что не хватает, но я могу помочь вам, внести, так сказать, свою лепту. — Он на минуту замолкает. — Вы удивлены?