Беатрис досталась белоснежная лошадка. Фабио — полковой скакун с гривой, украшенной косичками и лентами. Тыквера ждала пегая кобылка. Рядом стоял огромный вороной конь в серебряной сбруе, а к его седлу была пристегнута сумочка для Пессимиста.
— Мэй, по-моему, это твой, — сказала Беатрис.
Распахнув длинные руки, Тыквер принялся душить старичка в объятиях:
— Вот спасибо! Спасибо! Спасибо огромное!
Призрак подбежал к лошади и обхватил ее за шею.
* * *
После трогательного прощания усталые путники отправились в ледяные просторы.
Через несколько часов один Тыквер держался молодцом. Он раскачивался туда-сюда в седле и распевал:
— Конь есть конь, как его ни верти, и конечно же тут коня не найти, если только этот конь — не призрачный конь по имени Супер-Пупер-Тыквер!
— Вот это имечко, — усмехнулась Мэй, дрожа.
Фабио в тридцатый раз посмотрел на компас.
— Всех нас отмечаем, — объявил он. — Идем на правильном пути.
Никто не жаловался, но Мэй знала, что чувствуют ее друзья. Они все пришли сюда в надежде отдохнуть, а что получили? Только новые опасности!
Путники выехали из долины с восточной стороны. Они двигались по самым пологим склонам заснеженных гор, потихоньку забираясь все выше. Мэй и Пессимист жались друг к другу, чтобы хоть чуть-чуть согреться.
На вершине друзья остановились. С одной стороны лежали зеленые леса Фермы. С другой — вековечные сумерки страны Навсегда. В небе мерцали звезды. Мэй обернулась, отыскивая глазами дерево Хозяйки. Она махнула рукой на прощание, хотя не знала, видят ее оттуда или нет.
Друзья решили сделать привал. Пессимист, очарованный новеньким саваном, гонялся за прозрачным хвостом, проскальзывал между ног Мэй и не переставал кувыркаться на радостях. Тыквер, Беатрис и Фабио почти не разговаривали и мрачно взирали друг на друга. Мэй ни о чем их не спрашивала. Она и так знала, о чем все думают — о Южном местечке.
* * *
На следующее утро, как только Мэй и Пессимист проснулись, отряд отправился в путь. Даже на восточной стороне гор повсюду лежали кости древних великанов. На границе перевала путешественники остановились.
— Пустынное плато, — сказала Беатрис, глядя на безжизненную равнину, где не было ровным счетом ничего, кроме гигантских костей на самом краю. — На целые мили кругом — сплошные пустоши. Если не считать Хламовых гор. Там свалка.
Фабио гордо поднял компас. Подарок Хозяйки убедил капитана, что он — признанный штурман и командир отряда.
Мэй, наоборот, расстроилась. Ее тревожило смутное предчувствие. Что-то здесь было не так.
— Идем! — Фабио спешился.