Работа по дому не заняла много времени. Я расправил тростниковые подстилки, служившие нам постелью, несколько раз провел по грязному полу метлой из прутьев, и мне показалось, что комната стала чистой. Я внимательно осмотрел кувшин, в котором хранилось зерно, и глиняную печать, которой он был запечатан. Неплохо было бы пожевать горсточку зерна, и я бы не упустил случая сделать это, но знал, что получу трепку, если мать обнаружит, что кувшин открывали.
Я не посмел сломать печать на кувшине с зерном, поставил его на место и направился к двери, чтобы выглянуть на улицу. Я вспомнил, что мне надо было еще подмести улицу перед домом. Моя мама воспитывалась в зажиточном доме. Вокруг дома был двор, а посередине двора росло инжирное дерево, под которым обычно отдыхали хозяева. Она так и не смогла привыкнуть к коркам от дыни и к рыбьим головам, которые люди выбрасывали на улицу и которые обычно скапливались около нашей двери, потому что мы жили в конце улицы, прямо у городской стены. Я поднял пару гнилых луковиц и изо всей силы швырнул их, прицелившись в пятую дверь, где, как я знал, жили девчонки, слишком трусливые, чтобы отругать меня. К несчастью, луковицы попали в дом Сети, а так как он знал, что у нас был день стирки, не раздумывая швырнул их обратно, причем вернулись они гораздо быстрее. Одна попала мне точно в лоб, когда я выглядывал из-за двери. Какое счастье, что я не начал уборку улицы с чего-нибудь потяжелее.
После этого не было смысла продолжать уборку улицы. Сети был по крайней мере на два года старше меня и достаточно рослым, чтобы уже ходить на работу со своим отцом, чего и я желал от всей души.
– Я покажу тебе, как бросать мусор к моему двору! – вопил он. – Я соберу половину рыбьих голов со всего города и свалю их перед вашей дверью, и только посмей не убрать их!
Он отлично знал, что мама выпорет меня, если ей придется переступать через мусор, когда она вернется домой.
Теперь не приходилось ожидать ничего хорошего, если день так ужасно начался. Мои друзья были уже на улице, и, если бы не Сети, я мог бы присоединиться к ним. В городе увлекались новой игрой, которую уже знали все дети, и мы играли в нее всего лишь три или четыре дня. Мы чертили на земле квадраты ногой и бросали черепок от разбитого горшка, а потом прыгали на одной ноге из одного квадрата в другой, пиная эту битку. Это была хорошая игра, потому что мы загадывали победителя и могли выиграть веревку, или цветной камень, или кусок настоящей медной проволоки. Накануне вечером отец принес мне сокровище, стоящее действительно хорошего пари, – кусок от плитки, выброшенной строителями от нового дворца фараона, с изображением головы утки.