— Да, — ответила я.
— И провожаешь их к свету.
— Да.
— Этот свет — ты.
— Да.
— Значит, когда мы переместимся, — уточнил Сассмэн, — то пройдем через вас?
Я оглянулась на него. Похоже, перспектива, которую на тысяче других планет сочли бы святотатством, заинтриговала его, хоть и заставила содрогнуться.
— Да, вы пройдете через меня. Ангела смерти, — пояснила я.
— Ух ты, — протянул Барбер. — Ничего круче я сегодня не слышал.
— Ты — вход, — не унимался Гаррет.
Я пожала плечами:
— Можно и так сказать.
Он впился в меня глазами, и я насторожилась. На его лице появилась озадаченная улыбка.
— Вы ему очень нравитесь, — заметила Элизабет.
Я пропустила ее реплику мимо ушей и взглянула на часы:
— Надо же, как время летит.
Где, черт возьми, дядя Боб?
— Значит, духи, которые не перемещаются в мир иной, бродят по земле, проходят сквозь нас, а мы даже не замечаем? — спросил Гаррет, не желавший прекращать дознание.
Я вздохнула. Так можно продолжать дни напролет.
— Нет. Они существуют в том же времени и пространстве, только на другом уровне. Как фотография, на которой одно изображение наложилось на другое. А я просто могу одновременно находиться на обоих уровнях.
— Тогда ты — настоящее чудо света. — Его глаза заблестели от восторга.
Это уж слишком. Образно выражаясь, я и так до сих пор подбираю челюсть с пола, потому что он поверил всему, что я сказала.
— Ну так что? Пойдем выпьем кофе? — предложил Гаррет еще раз.
— Но я же тебе все объяснила.
— Милая моя, я подозреваю, что ты только начала. — Я замялась, и он продолжал: — Мы же друзья.
Я поджала губы и напомнила ему:
— Если ты забыл, мы не друзья. Твоими стараниями за последний месяц мне это стало предельно ясно. Мы не приятели, не товарищи. Между нами нет ничего, даже отдаленно напоминающего дружбу.
— Тогда любовники? — предположил он.
Наконец-то. Я никак не могла понять, в какую игру он играет — хотя была уверена, что не в «Монополию» и не в шашки, — но отказалась в ней участвовать. Я поднялась, обошла вокруг стола и нависла над ним. Угрожающе. Как Дарт Вейдер, только с большей емкостью легких. Бросив на Своупса многозначительный взгляд, я указала ему на дверь:
— Мне нужно работать.
Он посмотрел на дверь, на которую я указывала, намекая, что пора через нее выйти.
— Тебе нужно работать? С этой дверью? — поддразнил он. Остряк выискался.
— Что?
— Ты собираешься ее покрасить?
— Нет.
— К твоим волосам подойдет глубокий темно-коричневый цвет. — Гаррет поднялся. Теперь он возвышался надо мной. Взглянув на меня, но уже иначе, без насмешки, он наклонился и нежно произнес: — Или золотой… к твоим глазам.