Я поерзала на стуле; тело болело почти нестерпимо.
— Меня похитили. Скорее даже не похитили, а просто увели.
Куки ахнула от изумления и закрыла рукой рот.
— Что-то в моем пересказе картина получается мрачноватой, — пожаловалась я. — Я ною больше, чем девочка-эмо в своем блоге. На самом деле все не так уж страшно. Сказать по правде, у меня было счастливое детство. Куча друзей. В основном среди мертвых, но все же.
— Чарли Джин Дэвидсон, — предупредила меня Куки. — Нельзя упомянуть о том, что тебя похитили, и не объяснить подробно.
— Хорошо, если тебе правда хочется знать. Но это неинтересно.
— Мне правда хочется знать.
Глубоко вздохнув, я начала:
— Это случилось здесь.
— Где? В Альбукерке?
— В этом доме. Когда мне было четыре года.
— Ты жила здесь раньше?
Мне вдруг показалось, что я на приеме у психотерапевта, и воспоминания обо всем, что случилось со мной хорошего и плохого, хлынули, точно гной из раны. Но то, что произошло в этом доме, было самым ужасным. Нож вонзился в мое тело очень глубоко, и я даже испугалась, что его весь не достанут. По крайней мере, без общего наркоза.
— Нет, — ответила я, отхлебнула и, прежде чем проглотить, подержала на языке густой и теплый шоколад. — Я здесь раньше не жила. Но еще до того, как этот бар купил папа, тут любили отдыхать копы. Папа несколько раз брал меня с собой на их сборища — самые невинные, типа дней рождения и прочего. Иногда ему нужно было перекинуться парой слов с коллегой: на дворе стояли восьмидесятые годы до нашей эры. — Куки удивленно наморщила лоб, и я пояснила: — Эры сотовых телефонов.
— А, понятно.
— В тот раз я расстроила мачеху: сообщила ей, как бы между прочим, что ее отец скончался, прошел через меня и просил ей кое-что передать. Она еще не знала, что он умер, пришла в ярость и отказалась меня выслушать. Даже не позволила передать, о чем просил отец. Ну и ладно, я все равно ничего не поняла. Что-то про синие полотенца.
— Она не выслушала тебя, даже когда узнала, что он действительно умер?
— Именно так. К тому времени Дениз возненавидела все, что имело хоть какое-то отношение к смерти.
Куки глубоко вздохнула, точно пыталась успокоиться.
— Эта женщина не перестает меня удивлять.
— Попробовала бы ты ее мясной рулет. От него у кого хочешь на груди волосы вырастут.
Подруга хмыкнула:
— Спасибо, мне и своих волос хватает. Давай-ка лучше о том вечере в семействе Дэвидсонов.
Я пожала плечами:
— Ты многое теряешь.
— Значит, тебе было четыре года.
Вот ведь настырная.
— Да. Четыре. Я, как всегда, обиделась, и когда мы подъехали к бару, где папа пил пиво, Дениз оставила меня на скамейке возле кухни и пошла ябедничать на меня отцу. Я обожала бывать на кухне, но так разозлилась и обиделась, что решила сбежать. Когда мистер Данлоп, повар, отвернулся, я тихонько улизнула.