Иисусе — это и
правда странно.
— Джейми, — спросила она. — Почему ты не куришь? Ты же заядлый курильщик?
Джейми со стуком захлопнул чайник. Крепко в него вцепился.
— Балдеж… — произнес он.
— О господи, Джейми! Ты же знаешь, что меня бесят эти твои дурацкие детские словечки! Они просто прикрывают отсутствие мысли.
— Ну… — сказал он, поворачиваясь к ней. — Я не. Использовал их. Ни одного. С тех пор как перебрался сюда. И знаешь что, Каролина, — я бывший заядлый курильщик, если хочешь знать. Я не утверждаю, что завязал или вроде того — если честно, я сейчас убил бы за сигарету… но дело к тому идет. Конечно, мне помогает Джуди…
— Джуди. Ах да — Джуди, ну конечно. Еще одна твоя подружка, да?
— О боже, Каролина, — почему ты не можешь понять? Здесь все не так. Не так, как все думают. Здесь все с теми, с кем они есть, и это накладывает отпечаток. В этом все дело. Вот почему я тебя позвал, Каролина, — может быть даже, не знаю… поэтому ты и пришла. Нет — выслушай меня. Выслушай. Пожалуйста, Каролина, — послушай. Я правда верю, что в этом месте есть… сила. Стой! Не делай такого лица, ради Христа. Просто послушай. Я правда верю — я не собирался говорить об этом так сразу, но послушай — раз уж зашла речь, значит, скажу. Я правда верю, что если ты придешь сюда — если вы с Бенни придете сюда и будете жить здесь, будет… мы как-то излечимся. Говорю тебе — я знаю, понимаешь, я знаю, что это звучит нелепо, безумно и далее по списку, но как только попадаешь сюда хоть ненадолго… начинают случаться разные вещи. Хорошие. Ты начинаешь меняться… но в лучшую сторону. Я хочу сказать, смотри — бог с ней, с картиной: смотри. На столе рядом с тобой. Видишь? Видишь? Знаешь, что это? Это сценарий. Пьеса. Мы ставим пьесу, и я в ней играю. Я! И я хочу этого, Каролина. Я правда этого хочу. Ты… понимаешь?
— Джейми, послушай. Я не хочу играть в твои игры!..
— Не в игры. Это не игры. Это жизнь. Моя жизнь. Настоящая жизнь, Каролина. Она настоящая, понимаешь? Может, она, ну, знаешь — такой не кажется. Снаружи. Но она такова. Самая реальная вещь в моей жизни. И я хочу разделить ее. С вами обоими.
Каролина давно держала дробовик наготове, оба ствола под завязку набиты насмешками и презрением. Но что-то ее останавливало. Вместо этого она сказала:
— Но почему ты не? Если ты хочешь — почему ты не? Они ведь у тебя есть? Они ведь не конфискованы? Так закури. Давай.
Джейми покачал головой:
— Они у меня есть. Они у меня всегда с собой. Но я не буду. Нет. Я не вру — я уже почти пять дней не курил. Пять дней. Ты помнишь, чтобы я не курил хотя бы пять