— О Джонни… — прошептала Фрэнки, вцепившись в его руку. — Ты уверен? Ты уверен?
Я посмотрел на Джона: да, он — уверен, о да, совершенно уверен.
— Ну хорошо, Джон. Это недалеко. Всего пара ярдов. — И, обернувшись к Элис: — Думаю, мы, гм. Теперь готовы.
Кимми обхватила ссутуленные плечи Дороти (Мэри-Энн, хвала господу, — они оставили ее наверху: думаю, с ней все будет нормально), и, они этак качнулись вперед, сбились в кучку с Фрэнки и Джуди — она, Джуди, поманила их, а когда они приблизились, обняла. Уна осталась в стороне, с Майком — ну и ладно, пожалуй. И по-прежнему смотрела прямо перед собой — похоже, ей дела не было до уже безостановочных сухих и задыхающихся Майковых всхлипов. Мы с Полом наклонились у изголовья гроба, чтобы взвалить эту тяжесть на плечи. Бочка и Тычок стояли за нами, а Джона и Тедди я определил в ноги (наверное, я рассудил, что там нагрузка будет гораздо меньше). Теперь все мы — все шестеро — замерли, преклонив колена: головы низко опущены, в ожидании… ну, очевидно, моей команды — напрячься, встать и поднять.
— Хорошо… — тихо сказал я. — Все готовы? Тогда поднимаем…
И мы медленно и синхронно выпрямились — наполовину, колени по-прежнему согнуты, сконцентрированная тяжесть едва не валит нас с ног. А затем!..
— Погодите! — крикнула Элис. — Погодите! Стоп. Опустите. Рано!
Я тревожно глянул на Пола, лицо мое столкнулось с этим самым гробом. Все мы стояли теперь — согнутые, согбенные, замерев на месте, ноги наши и спины безмолвно молили о пощаде — я слышал лишь натужное дыхание и хрип (в основном свои собственные).
— Хорошо… — тихо сказал я. — Все готовы? Тогда опускаем…
И медленно, медленно — теперь уже отчетливо слышалось, как скрипят суставы — мы осторожно опустили на место этого монстра и теперь застыли по бокам. Мы смотрели на Элис. Тедди кашлянул (прозвучало как грохот). Мы ждали.
— Не хочет ли кто-нибудь?.. — запинаясь, спросила она. — Произнести пару слов?..
Джуди шагнула вперед — глаза ее сияли, хотя уголки их были опущены; рот распахнулся — похоже, она готова была выпалить куда больше, чем пару слов… но губы задрожали, а глаза ее, они просто сдались. Она попятилась и уставилась в пол, запястья и пальцы беспрестанно двигались — словно боролись с собственным отчаянием. Я переводил взгляд с одного лица на другое — и то, что я видел в них, вероятно, отражалось в моем. Столь многое, — наверное, думали мы все, — столь многое надо сказать… и вместе с тем нечего, на самом деле: совсем нечего. Мы оказались здесь — и это положило конец словам. В этот миг я вспомнил об открытках в кармане: я сделал их простыми, очень простыми — кремовая бумага, черная рамка и строгие слова. Я торжественно их раздал. Этих слов, прошептал я, быть может, вполне достаточно. Почти все посмотрели на них, на эти открытки. Все молчали. Пол цыкнул зубом, а Элис — мне показалось, она посмотрела на меня довольно дико. А потом сказала: