, Джейми… Ну хорошо, тогда продолжим.
Я провел ладонью по лицу (с равнодушием отметив при этом, что хорошо бы побриться: как я завидовал Тедди с его густой бородой; и с гораздо меньшим равнодушием, что мне чертовски нужна лошадиная доза никотина: сигарет пять или шесть разом). Блеск в глазах Пола сказал мне, что он готов: мы преклонили колена перед своей задачей.
— Хорошо… — тихо сказал я. — Все готовы? Тогда поднимаем…
И на этот раз плавнее мы подняли его и взвалили на плечи — ноша гораздо легче, когда наконец выпрямишься. Мы сделали пару шагов к краю могилы (а ремни эти, ну, не знаю — наверное, их надо прикрепить к днищу, что ли; а то болтаются как попало, по-моему, это совсем не правильно). Кажется, сейчас мы уже можем благополучно начать, дюйм за дюймом, опускать его — а потом крепко схватимся, каждый за свой ремень, и — оох! Тпру! О! О! Что-то пошло не так — сзади что-то перекосило, и вся эта штука наклонилась и поехала влево — но я справился, я думаю, о боже, я надеюсь, что справился, — и Пол, да, он схватился и второй рукой, а Бочка и Тычок собрались с силами — так что мы спасли его, я думаю, о боже, я надеюсь, что спасли, — но я услышал глухой удар где-то сзади, и падение, и женские ахи, и Майк внезапно заскулил во весь голос, что очень меня встревожило, — и я обернулся, когда удостоверился, что мы надежно держим гроб, и лишь тогда увидел бедолагу Джона, распростертого на полу. Фрэнки верещала, Кимми пыталась заслонить зрелище от Дороти, а Джуди низко наклонилась над Джоном и дрожащими пальцами распутывала ему галстук. На лбу у него зияла рана (текла кровь) — и даже сейчас, готовясь переложить тяжесть на ремни (сигнализируя бровями Полу — а Бочка и Тычок, они собрались с силами), я прикидывал, что могло произойти: он оступился, быть может, споткнулся о ремень, и гроб накренился и сильно ударил его по голове. Он стонал, Джон, пока мы впятером опускали гроб, медленно-медленно, по чуть-чуть, в пустоту, что казалась бездонной. «О-о-о-о!.. — практически визжал Майк, — это я виноват. Я виноват. О боже, это я сделал… я сделал! Я! Это я должен был подставить плечо!.. Это только моя вина!..» А Джон замычал, когда Уна заорала: «Ну все, хватит, Майк! Хватит, нахуй, понял?! Заткнись, блядь, немедленно, ублюдок, ублюдок, а то я, блядь, убью тебя своими руками прямо сейчас, ты понял?!» Я обильно потел, не скрою этого — как и беспомощной благодарности, которая, полагаю, накатила на нас всех, когда гроб наконец-то грянулся о землю, ну — прямо видно было, как она всех нас затопила.