- Ты кого-нибудь подозреваешь? - спросил Рамиро в упор.
- Графа Сезана. Конечно, я его подозреваю, как и ты. Но у меня ничего нет против него, и у первого министра тоже, и я лишь чувствую, как паутина липнет к лицу, а видеть ее - не вижу. Гадость такая. - Лоренсо провел ладонью по подбородку, словно стирая невидимую паутину.
- Революция?
- Я бы так не сказал. Нет. У нас слишком ленивый народ, - одними губами улыбнулся Лоренсо, но глаза его остались серьезны. - Может быть, смута. А может, разговоры, как и всегда. Я пока не чую, куда дует этот ветер и что за паучки в паутинке, но дай мне время, и я все разузнаю.
- У нас может не быть этого времени. - Рамиро так стиснул в руке перо, что оно треснуло, и принц в досаде его отбросил. - Я сейчас мало что могу решить. Совет прислушивается ко мне, но не в тех случаях, когда отец присутствует - а он и только он в итоге решает все.
- Советники не глухи и не слепы. Они видят, что ты хочешь блага.
- О да. Но они ленивы, как и все. Они не желают ничего менять. Если веками на острове происходило одно и то же, почему сейчас должно стать по-другому? Никакой опасности они не замечают, и это злит меня, ты не представляешь, как злит!
- Представляю, - насмешливо сказал Лоренсо, - это не первое брошенное перо. Что, ты хотел бы получить всю полноту власти?
- Я хотел бы, чтобы отец меня выслушал и вспомнил, зачем он наконец сидит на этом троне! Зачем у него на голове корона, а в руках - весь остров! - Рамиро чувствовал, что еще немного - и он сорвется. - Хочу, чтобы он стал таким, каким был раньше. Он отвернулся от Фасинадо, Лоренсо, как ни больно мне это осознавать.
- Хочешь, мои ребята привяжут его к трону и заставят выслушать тебя?
Рамиро печально усмехнулся.
- Во-первых, за такое тебя придется казнить на главной площади, а я предпочитаю пока этого избежать. Во-вторых, не поможет, мой друг Лоренсо. Если человек не хочет тебя слушать, он не услышит, даже если ты будешь кричать ему прямо в лицо.
- Что ж… Тогда остается рассчитывать на лучшее. И молиться. Иначе придется лечь в могилу и там отмаливать свою неосмотрительность.
- Ты о чем? - нахмурился Рамиро.
- Помнишь короля Родриго? Того самого, из-за которого арабы пришли на испанские земли, а покинули их только восемьсот лет спустя?
- При чем тут он?
- Он тоже был выбран. Знатными родами, как и здесь, у нас. Поссорился с арабами, хотя мог бы договориться. - Лоренсо прищурился. - А затем долго каялся. Поехал в горы, испросить прощения у святого отшельника, но даже тот не помог королю. А затем послышался с небес Божий глас, велевший Родриго лечь в могилу живым - за все прегрешения… Хочешь, спою тебе песню?