Подойдя к двери, за которой находилась лестница на крышу, он дважды постучал, прежде чем открыть дверь, так они и уговаривались.
Тревис сидел на лестнице, сжимая в руках наволочку с пижамой и шлепанцами.
– Все идет по плану, – прошептал он.
– Во всяком случае, пока, – ответил Брюс.
Мистер Лисс вышел на кухню миссис Труди Лапьер в ботинках и чистой одежде Бедного Фреда. Он побрился бритвой Бедного Фреда. Седые волосы, чуть влажные и вьющиеся, уже не торчали в разные стороны. Уши остались такими же большими, но, отмытые, стали скорее розовыми, чем коричневыми.
Он оставался сутулым и худым, с черными зубами, желтыми и потрескавшимися ногтями, поэтому не мог выглядеть другим человеком, но все равно выглядел новым мистером Лиссом.
– Ваша кожа уже не покрыта трещинами, как старое седло, – Намми попытался сделать ему комплимент.
– У твоего Бедного Фреда несколько видов лосьона для кожи и не меньше десятка лосьонов после бритья. Возможно, он неженка, тут ничего сказать не могу, но некоторые лосьоны творят чудеса, снимая жжение после бритья.
– Борода у меня практически не растет. Однажды я видел усы, которые хотел бы носить, но верхняя губа у меня остается гладкой.
– Считай себя счастливчиком, – сказал ему мистер Лисс. – Побриться – это сложнее, чем почистить зубы или принять ванну. Люди попусту тратят жизнь, будучи рабами нелепых гигиенических стандартов. Каждый среднестатистический дурак тратит десять минут на чистку зубов ежедневно, пять утром и пять вечером, и за семьдесят лет жизни эти минуты складываются в четыре тысячи двести часов. Столько времени уходит на эту чертову чистку зубов. Сто семьдесят семь дней. Знаешь, что можно сделать со ста семьюдесятью семью днями, Персиковое варенье?
– Что можно сделать, сэр?
– То, что я с ними и делаю, – прожить! – тут мистер Лисс посмотрел за плечо Намми и увидел накрытый кухонный стол. – Что это ты тут устроил, парень?
Намми накрыл стол на двоих, поставил тарелки, кружки, положил салфетки и столовые приборы, а между тарелками у противоположных сторон стола стояло блюдо с еще дымящейся яичницей, на другом лежали поджаренные гренки, на третьем – вафли. Намми порезал ветчину, сыр, апельсины, поставил на стол пакет шоколадного молока, масло, яблочное масло, виноградный конфитюр, клубничный конфитюр и кетчуп.
– Мы же не позавтракали в тюрьме, – напомнил Намми.
– Мы сами едва не стали завтраком. Нам не съесть и десятой части всего этого.
– Я не знал, что вы любите, а что – нет, и решил предоставить вам выбор. Вы мылись долго, поэтому у меня было время, чтобы обо всем подумать дважды и ничего не упустить.