Плачущая женщина по-прежнему плакала, но едва слышно. Какой-то мужчина монотонно повторял: «Нет, нет, нет, нет, нет…»
Некоторые потели в холодной ночи, и от всех шел кислый запах ужаса.
– Кто они? Что они с вами сделали? – спросил Девкалион.
Десять человек промолчали, только одна женщина заговорила, смазывая слова, словно после инсульта:
– Моя сестра она… она Венди.
– Венди? Почему она причинила тебе вред?
Глаза женщины поблескивали в темноте.
– Венди Ванда близнецы моя сестра.
– Тебя зовут Ванда?
– Она мертва моя сестра близнец пять лет.
Кузов ритмично покачивался, словно они плыли по реке Стикс. Какой-то мужчина начал стонать.
– Мертва пять лет уже.
Девкалион подумал о двойниках Нового Орлеана. Глядя на своего двойника, эта женщина могла решить, что вернулась ее умершая сестра.
Стоя в сарае, где пахло ржавчиной и чем-то дохлым и разложившимся, мальчик больше не мог смотреть на коттедж по другую сторону улицы, с темными окнами и освещенным крыльцом.
– Пошли.
Слово это он произнес детским голосом, но тем не менее чувствовалось, что голос этот уже не детский.
– Никакой спешки нет, – заверил его Брюс.
– Вы замерзли.
– Не так уж и замерз. Да и не в первый раз.
– Ждать смысла нет.
– Наверняка мы этого не знаем.
– Знаем.
– Нет, сынок, не знаем.
– Я знаю.
– У таких старых пердунов, как я, тоже есть свои плюсы. Один из них – жизненный опыт. Его у меня, наверное, в тысячу раз больше, чем у тебя. Только не обижайся. И опыт научил меня следующему: жизнь может крепко приложить тебя, когда кажется, что все очень уж хорошо и лучше просто не бывает, но иногда может и осчастливить, когда ты думаешь, что ничего хорошего ждать больше не приходится.
– Пошли, – гнул свое мальчик.
– Еще минутку. Что ты должен иногда делать, так быть благодарным за то хорошее, что уже было, и то, что еще будет, несмотря на трудные времена, потому что со временем ты поймешь, одного без другого не бывает. Я не говорю, что это всегда легко, испытывать благодарность, когда происходящее так часто вроде бы не имеет смысла. Но к тому времени, когда ты доживешь до моих лет, тебе станет понятно, что все имеет смысл, даже если теперь этого не замечаешь.
– Пошли, хорошо?
– Мы пойдем, – кивнул Брюс, – но лишь после того, как ты объяснишь, что я тебе только что сказал.
Тревис переминался с ноги на ногу.
– Никогда не сдаваться.
– Это только часть. Что еще?
Старый «Шевроле» проехал по улице, разметав опавшие листья.
– Ничего не закончено, пока окончательно не заканчивается.
– И это тоже. Что еще?
Откуда-то с крыши одного из домов Низины закричала сова, ей ответила другая, издалека.