Вообще, есть
определенная
ирония в том,
что те самые
люди, которые
проповедуют
«терпимость»
и «многообразие»,
так часто попадаются
на нетерпимости
друг к другу.
Удивительно,
что «многообразие»,
которое мы
продвигаем
с такой яростью,
предусмотрено
только для тех,
кто соответствует
четко заданным
стандартам
экзаменующего.
«Я сегодня в
автобусе сидел
рядом с республиканцем»,
– говорим мы
друг другу,
закатывая глаза
и прекрасно
зная, что нас
поддержат:
делить квадратные
метры с одним
из пятидесяти
миллионов
человек – все
равно что сидеть
рядом с пахучим
кусищем собачьего
говна. Разумеется,
не все веганы
такие, но те,
кто именно
таковы, к несчастью,
славятся более
зычными голосами,
чем остальные.
Я уверен, что
немногих из
нас привела
в зоозащитное
движение заманчивая
перспектива
стать чмошным
хипстером-приколистом>28
и не сомневаюсь,
что подавляющее
большинство
преследует
более благородные
цели.
Но для начала
надо перемыть
кости чмошникам.
Унабомбер>29
Бывает, что
история порождает
человека, который
появляется
на сцене в самый
нужный момент,
неся именно
те идеи, которые
так необходимы
для немедленного
и продолжительного
импульса. Фрейд
на пороге двадцатого
столетия –
ба-бах! Каждый
хочет переспать
с родителем
противоположного
пола и убить
родителя своего
пола, а любая
мысль, действие
или мечта – это
выход подсознательных
мотиваций,
настолько
разнузданных,
что вогнали
бы в краску
даже Дженну
Джеймсон>30.
Блестяще! Чрезмерная
забота о несущественных
деталях психологически
сродни хранению
всяких вещиц
в своем анусе
– согласен, это
не лишено смысла!
Так или иначе,
подобные тезисы
явили собой
именно то, что
страстно хотел
услышать мир
в период, когда
Викторианская
эпоха скукоживалась.
Однако куда
чаще великие
мыслители
выстреливают
идеи, которые
опережают свое
время – или
расцветают
вовремя, но не
на той планете
– и по этой причине
могут быть
презираемы
и игнорируемы
современниками,
будучи не в
силах создать
желаемый «ба-бах!»
на отведенном
их автору веку.
Иногда подавленному,
психически
нестабильному
гению может
недоставать
терпения и
уверенности,
чтобы довольствоваться
перспективой
посмертного
признания, и
он заканчивает
тем, что мешает
коктейль из
сульфата калия,
хлорида калия,
нитрата аммония
и алюминиевой
пудры, чтобы
сотворить
особенный
ба-бах.
Тед Качинский,
он же Унабомбер,
стал как раз
таким человеком.
Выпускнику
Гарварда и
бывшему профессору
Университета
Калифорнии
в Беркли сорвало
башню где-то
в 1970-х, когда он
уволился, отбыл
жить в хижине
в Монтане и
провел восемнадцать
лет, охотясь
на зайцев, выращивая
овощи и рассылая
бомбы в бандеролях
людям, которые
работали с
компьютерами
и другими
высокотехнологичными
аксессуарами
того времени.
В конце концов,
он отправил
письмо в «Нью-Йорк
Таймс», обещая
прекратить
безобразия,
если газета
опубликует
его манифест
(статью «Индустриальное
общество и его
будущее») в
полном виде
на страницах
уважаемого
издания. «Таймс»
заартачилась,
но тут вылез
Боб Гуччионе