Такими были высказывания Приска по социальным проблемам, а теперь попытаемся узнать его взгляды на политику. Чтобы составить какое-то мнение, нам опять необходимо обратиться к сохранившимся фрагментам его сочинения. Высказывания Приска, сохранившиеся главным образом в «Excerpta de Legationibus» («Эксцерпт о посольствах») Константина VII Багрянородного (Порфирородного)[86], к сожалению, не имеют непосредственного отношения к внутренней политике Восточного Рима.
Однако, даже на основании этих высказываний, можно сделать вполне конкретные выводы о взглядах Приска на политику.
Мы уже упоминали Сенатора, консула в 436 году, который, являясь патрицием, присутствовал на соборе в Халкидоне в 451 году и состоял в переписке с Феодоретом. Приск, несмотря на высокое положение, которое Сенатор занимал при дворе Феодосия II, демонстрирует явное презрение к нему, заметив, что, находясь в ранге посла, Сенатор, как выяснилось, не обладает храбростью, поскольку не рискует отправиться в лагерь Аттилы сухопутным путем, а плывет по Черному морю в Одессу к Феодулу в расчете на его поддержку. Приск явно осуждает Анатолия и Феодула за их малодушное поведение во время переговоров с Аттилой в 443 году. Анатолий, подписавший три мирных договора с гуннами, командующий войсками на Востоке в 438 году, построил в Антиохии портик, долгое время носивший его имя – портик Анатолия. Он был консулом, патрицием, magister militum praesentalis (столичным военным магистром) и рьяным сторонником православия. Тем не менее Приск критически относится к миссии Анатолия и Нома к Аттиле весной 450 года. Почему мы делаем такой вывод? По той простой причине, что Приску явно претит отношение послов к гунну, которого они подкупили «множеством даров» и «почтительными речами» ради установления мира. О Флавии Номе, консуле в 445 году, племянник Кирилла Александрийского написал в 444 году, что он в своих руках сосредоточил «власть над миром». О Феодуле нам известно только то, что говорит о нем Приск, но совершенно ясно, что он, как и другие, имел серьезное влияние при дворе Феодосия II; большим влиянием обладал только Хрисафий. Когда жители Эдессы (современный город Урфа, месопотамский город на юго-востоке Турции) были вынуждены обратиться к властям Восточной Римской империи, они назвали имена самых влиятельных, по их мнению, людей: Зенона (врага Хрисафия), Анатолия, Нома, Урбиция, Сенатора, Хрисафия и императора. Послы, которых Приск подверг критике, были друзьями евнуха Хрисафия и яркими представителями политики умиротворения врагов Восточной Римской империи (в том числе и Аттилы). Приск обвиняет послов в проводимой ими политике, считая, что им не хватает храбрости, чтобы общаться с Аттилой. Он ничего не говорит о последствиях этой политики, которые в конце правления Феодосия II привели к далеко не благоприятному для римлян положению дел. Приск осуждает административный аппарат за «робость» перед врагами Восточной Римской империи. По его словам, правительство «подчиняется каждому приказу Аттилы и относится к его распоряжениям как к приказу хозяина», римляне только делают вид, что добровольно заключают мирный договор, продолжает Приск, а на самом деле делают это под влиянием безумного страха, охватившего их начальников; соглашаясь на заключение мира, они готовы принять любые, даже самые тяжелые требования. Историк, безусловно, прав, говоря об огромных трудностях, возникавших у министров Феодосия II во время переговоров с гуннами. Однако надо признать, замечает Приск, что в то время Восточной Римской империи угрожали Сасанидский Иран, вандалы, исавры, арабы и даже эфиопы. Весь этот перечень проблем удивительно напоминает обвинительный акт в отношении проводимой правительством политики, которая привела к одновременному возникновению нескольких критических ситуаций; Приск не жалеет правительство, заявляя, что «Аттила оскорблял их, а они умиротворяли его».