– Дуррани достойные люди, но среди них мало воинов, проклятый король уничтожил многих, да покарает нечестивца за это Аллах. Две тысячи*. Две тысячи золотых, русский – иначе ищи и другого покупателя на свой товар и другого продавца на то, что ты хочешь купить и да поможет тебе Аллах в твоем промысле.
Русский захватил рукой горсть уже подостывшего риса с изюмом, закинул его в рот, прожевал. Афганцы ждали его решения.
– Хоп! – наконец сказал он – договорились.
Змарай, торговец и воин Сулейманхейль тоже повеселел, забросил в рот горсть риса, отложив в сторону большую ложку, которой ел до этого.
– Тогда, русский, мы заберем свой товар сейчас и дадим тебе плату за него как договорились.
Русский поднял руку
– Э, нет… А как насчет товара, который нужен мне?
Афганцы переглянулись.
– Базар сейчас не работает, русский, но клянусь Аллахом утром, как встанет солнце, ты получишь свой товар.
– Тогда утром мы и завершим сделку – отрезал русский.
– Но у нас есть деньги сейчас, русский, зачем ждать рассвета. Это настоящие деньги, утром ты за них купишь товар, что у нас, что у других людей – сказал Змарай
– Нет. Я договаривался купить товар у вас, со скидкой. Если вы утром не продадите мне товар, как мы договорились – то и мне нет смысла соблюдать то, о чем мы сейчас договорились. Я пойду и продам свой товар на базаре, и куплю что мне нужно тоже на базаре. Кроме того – пачку денег украсть гораздо легче, чем целый кузов товара, и я не хочу рисковать даже одну ночь. Я продам вам сейчас только тот товар, что есть у меня с собой и что я принес вам на пробу.
Змарай снова помрачнел
– Ты не доверяешь нам, русский?
– Нет. И никому здесь я не доверяю. Пока я не увижу товара, который нужен мне – я не отдам товар, который нужен вам.
Некоторое время, русский и афганец смотрели в глаза друг другу
– Поклянись, русский – сказал он – что ты не продашь товар другим людям. Я знаю, что среди вас, русских, мало клятвоотступников.
– Среди нас нет клятвоотступников. Поклянитесь и вы, что дадите мне товар, который нужен мне по хорошей цене.
Змарай взглянул на Гульбеддин-хана, и по этому взгляду, Араб внезапно понял, что Гульбеддин-хан не более чем слуга здесь, и то что он называет себя ханом никак это не меняет. Хан же здесь другой, а Змарай по положению выше Гульбеддина.
– Клянусь – сказал Гульбеддин-хан
– Поклянись на Коране, как положено – сказал русский.
Гульбеддин-хан что-то недовольно крикнул, объяснил подбежавшему баче что ему нужно. Через некоторое время принесли священную книгу в дорогом, тисненом настоящим золотом переплете. Положив руку на нее, Гульбеддин-хан поклялся вторично.