Конан. Классическая сага (Картер, де Камп) - страница 256

Тишину прорезал душераздирающий крик боли.

Такие крики не были чем-то необычным на кривых, извилистых улочках Аренжуна, Города воров, робкий, или сколько-нибудь осторожный человек поспешил бы прочь, даже не подумав вмешаться не в свое дело. Однако, Конан не был ни робким, ни осторожным. Его неуемное любопытство не позволяло оставить без внимания и, к тому же он кое-кого разыскивал здесь, и этот вопль может навести его на нужных людей.

Не раздумывая, повинуясь безошибочному инстинкту варвара, Конан повернул в сторону луча света, прорезавшего неподалеку темноту. Через минуту он уже стоял у окна в массивной каменной стене, заглядывая в щель крепко запертых ставней.

Его взгляду открылась просторная комната, увешанная бархатными тканями, с богатой вышивкой, устланная дорогими коврами, уставленная мягкими диванами. У одного из них столпились несколько человек: шестеро дюжих заморских бандитов и еще двое - Конан не смог определить, кто они. На диване лежал человек, по всей видимости, кочевник, из Кезанка, обнаженный до пояса. Он был крепким и мускулистым. Четыре здоровенных головореза крепко держали его за руки и за ноги. Он лежал, распятый между ними, не в силах пошевелиться, хотя напрягал мускулы изо всех сил, так, что они вздувались узлами у него на руках и плечах. Его покрасневшие глаза блестели, по груди текли струйки пота. На глазах у Конана гибкий человек в красном шелковом тюрбане выхватил щипцами горячий уголь и положил его на трепещущую обнаженную грудь лежащего, уже покрытую ожогами.

Один из присутствующих, высокий, выше чем тот, что был в красном тюрбане, злобно проворчал что-то, глядя на лежащего - вопрос, смысл которого Конан не уловил. Кочевник изо всех сил затряс головой и в бешенстве плюнул в лицо спросившего. Раскаленный уголь скользнул ниже и тот неистово завопил. В тот же миг Конан навалился всем своим весом на ставни.

Действия киммерийца были не такими уж бескорыстными. Именно сейчас он нуждался в друге среди горцев Кезанских гор - народа, который был известен своей ненавистью к чужакам. И теперь случай пришел ему на помощь. Ставни с грохотом раскололись, и Конан, извернувшись, свалился внутрь, ногами вперед, держа в одной руке секиру, а в другой - зуагирский кривой нож. Люди, пытавшие горца, быстро повернулись к нему, невольно вскрикнув от неожиданности.

Перед ними стоял высокий могучий воин, облаченный в зуагирскую одежду: развевающиеся складки каффии закрывали нижнюю часть лица. Над этой маской горели подобно раскаленной лаве, синие глаза. На мгновение все застыли, потом немая сцена взорвалась лихорадочным действием.