— Скорей, Ян! — торопила Люся Маньковского. — В «Малютке» говорится, что под Харьковом и Севастополем идут тяжелые бои
— Гитлер еще дьявольски силен, — заметил со вздохом Ян Большой, наблюдая за работой товарища. — И авиация у него сильна. Значит, надо нам здесь, в тылу Гитлера, подрезать крылья люфтваффе. Эти «юнкерсы» бомбили Варшаву, бомбят Москву!… Мы будем драться за вашу и нашу свободу!
Когда план был готов, Люся попросила Яна Маньковского проводить ее через железную дорогу. За путями она остановилась и сказала:
— Ян, оставь меня здесь.
— Почему, панна Люся?
— Так надо.
Ян вернулся, а Люся направилась к дому Ани Морозовой, которая с нетерпением дожидалась ее.
— Сделали?
— Да.
— Здорово! Но работа у нас только начинается!
Вечером Аня встретилась с Яном Маньковским. Он передал ей листки с автобиографиями четырех поляков, согласившихся работать на советскую разведку.
…Поздно ночью Аню разбудил стук в окно. Она спала одетой, на случай бомбежки. Вскочив, вышла в сени. У калитки ее поджидал какой-то человек. На левом рукаве его белела повязка. Подойдя ближе, Аня узнала старшего полицейского Константина Поварова.
— Слыхала, Морозова? Наши опять двух соколов сбили! — сказал он Ане, как только она подошла к нему. И тихо спросил: — Составили?
— Да, план составлен, — прошептала в ответ Аня, — Принести?
— Давай! Я сниму копию, — сказал старший полицейский. — На всякий случай надо передать его и в другое место.
Рокот моторов на аэродроме заглушил их шепот.
Как изумились бы все они — подпольщицы и поляки, — если бы увидели, как она, Аня Морозова, их командир, человек, которому они доверили свою судьбу, свою жизнь, свои мечты, встретилась украдкой с известным во всей сещинской волости изменником и предателем, бывшим командиром Красной Армии, старшим полицейским! И она не только встретилась с этим человеком — с Константином Поваровым, — но и передала ему план Сещинской авиабазы, составленный подпольщиками с таким трудом и пылом, с риском для жизни.