— Вай, поздравляю, дорогой, — заулыбался в трубку князь, силясь вспомнить Гамлета.
— Я ее хочу твоим именем назвать! И чтобы ты был кавором.[5]
— Кавором? — Диланян ощутил себя в роли Вито Корлеоне. — Погоди. Как моим именем? Мое имя не имеет женских аналогов!
— Ну… Ованесуи (окончание «уи» равнозначно русскому окончанию «ца». Учитель — учительница и т. п.).
— Гамлет… — Голос Диланяна был необычайно мягок и ласков, он понимал, что говорит с апаранцем. — Гамлет, я прошу тебя. Родится у тебя сын, назовешь Оганесом, не вопрос. Но не обрекай дочь на насмешки!
Прошло около получаса. Абсолютно взмокший Диланян наконец смог уговорить Гамлета назвать дочь именем матери. Жаль, что он не знал ее имени…
— Хорошо, доктор-джан. Твое слово для меня — закон. Назову дочку Гйозал, решено.
— Так зовут твою благочестивую матушку? — ужаснулся Диланян.
— Да! Гйозал — тетя! — победно изрек Гамлет.
Диланян дико завращал глазами. Сделать что-либо он не мог, попытка уговорить горского жителя назвать ребенка не именем матери была равносильна самоубийству, ибо это нечестиво!
«Бедный ребенок», — отвлеченно думал Диланян, пока в трубке раздавались какие-то вопросы, на которые он автоматически отвечал: «Да, да, конечно».
— …Значит, завтра! Пришлю за тобой машину!
— Какую машину, Гамлет?
— «Мерседес»!
— Зачем?
— Ну, я же тебе говорил! Приедешь, дом мой увидишь, мероприятие будет, дорогой! В твою честь! Ты избавил меня от напасти!
— Ну хорошо… — у Диланяна не оставалось сил сопротивляться.
«Гйозал… Имя тюркского происхождения, обозначающее то ли красивая, то ли единственная… Ужас… Уж лучше бы назвал ребенка… Ну, не знаю, хотя бы Дездемоной! Было бы продолжением шекспировской серии…» — Эта мысль занимала голову Диланяна, весь день находившегося в прострации.
Акт 7. В Апаране
Апаран. Красота неописуемая. Четыре вершины Арагаца величаво смотрят на любого въезжающего в этот город, до ушей его доходит трубный крик осликов, которыми изобилует эта местность, а кожу ласкают прохладные и до жути приятные жарким летом ветры арагацских вершин.
В одной из деревушек близ Апарана находится домик Гамлета. «Мерседес», древний настолько, что этот срок делает честь концерну Даймлер — Крайслер, медленно въезжает с единственным пассажиром в деревню и останавливается у двухэтажного дома. Вопреки ожиданиям врача, сто раз уже проклинавшего себя за ужасное, богомерзкое иезуитское имя, данное ребенку, его никто не встречает. Не слышны звуки зурны. Словом, нет признаков праздника.
— Может, мы ошиблись адресом? — робко поинтересовался Диланян у таксиста.