— О, это еще одна любопытная история, — сказал священник. — Эти Эйджеры — очень старинная семья, они с незапамятных времен живут в здешних местах, хотя не могут похвастаться, насколько мне известно, ни знатностью, ни богатством. Так вот, эти Эйджеры утверждают, то есть утверждали, что их семья — хранители последней короны. Я родился и вырос неподалеку отсюда. Первым, с кем я познакомился, был некий Натаниэль Эйджер. Он, насколько мне известно, прожил на побережье в палатке всю войну тысяча восемьсот семидесятого года. Уильям, его сын, провел у моря Англобурскую войну. А молодой Уильям, внук Натаниэля, — он совсем недавно умер — жил в коттедже очень близко от места захоронения короны, и я не сомневаюсь, что ночные бдения и сырой воздух ускорили его конец. Он умер от чахотки. Он был последним из этого рода. Какое горе, должно быть, причиняло ему отсутствие преемника, но он бессилен был что-либо изменить — все его родственники жили в колониях. Я писал под его диктовку письма, в которых он умолял их приехать по делу, очень важному для семьи, но ответа не последовало. Итак, последняя из трех корон, если она еще там, потеряла хранителя.
Вот что рассказал мне священник, и вы можете себе представить, как меня заинтересовала эта история. Когда мы расстались, в голове у меня вертелась только одна мысль: как бы добраться до того места, где якобы спрятана корона. Лучше бы я забыл о ней!
Но, наверное, такова моя судьба; проезжая на велосипеде мимо церковного двора, я случайно заметил свежий могильный камень, на котором было высечено имя Уильяма Эйджера. Разумеется, я слез с велосипеда и прочел надпись. Там говорилось: "…родился в этом приходе, умер в Сиборо в 19… в возрасте 28 лет". Вот судьба, понимаете ли. Несколько осторожных вопросов, заданных нужным людям, — и я смогу, по крайней мере, найти коттедж, ближайший к месту нахождения клада, думал я. Только я не знал, к каким людям обращаться и с чего начать. Но словно чья-то рука вела меня: я зашел в антикварную лавку, которая находится дальше по улице, — вы ее наверняка знаете. Покопался в старых книгах и вот, пожалуйста, обнаружил старый молитвенник, года примерно тысяча семьсот сорокового, в красивом переплете, но я сейчас схожу и принесу его, он в моей комнате.
Наш новый знакомый вышел, оставив нас в некотором изумлении. Но не успели мы обменяться и несколькими словами, как он уже вернулся, запыхавшись, и протянул нам книгу, открытую на титульном листе, на котором крючковатым почерком было написано:
Натаниэль Эйджер имя мне, я в Англии рожден,