Властная рука сомкнулась на ее запястье.
— Что вы делаете?
— Это… это мазь, которая усиливает удовольствие, — с легкой запинкой пробормотала Оливия, проклиная себя за слабость. Силы небесные! Еще ни один мужчина не смущал ее настолько, чтобы заставить заикаться. Можно подумать, она готовится задрать юбку перед своим первым любовником.
— Мазь нам не понадобится. — Граф бесцеремонно повернул неподвижную Оливию лицом к себе. Обнаженный, огромный, мощный, он стоял на коленях, возвышаясь над ней, не давая ускользнуть.
— Этот крем помогает предотвратить зачатие, — возразила Оливия. Она солгала, но довод звучал убедительно.
По крайней мере, ей хотелось так думать.
— Не беспокойтесь, я сумею вовремя остановиться, — отрезал Эрит непререкаемым тоном. В его серых глазах полыхало пламя. — Я желаю чувствовать вас и только вас, когда овладею вами впервые.
Оливия похолодела, кровь отлила от ее лица. В голосе Эрита звучала сталь.
— Милорд, я вправе выбирать, и требую свободы.
— Да, вы упоминали об этом, — раздраженно заметил граф, едва сдерживая нетерпение.
— Простите, если я вам наскучила, — язвительно поддела его Оливия.
Губы Эрита насмешливо изогнулись.
— Надеюсь, очень скоро вы сумеете меня заинтересовать.
Оливия взялась за баночку, но Эрит проворно выхватил крем у нее из рук.
— Нет, Оливия.
— Вы не вправе приказывать мне!
— Я утверждаю за собой это право. — Резким движением граф швырнул баночку о стену, где она разбилась, выплеснув на обои свое драгоценное содержимое. Острый травяной запах мази перебил тонкое благоухание цветов.
— Лорд Эрит… — Оливия была не столько разгневана, сколько потрясена.
— Я заявляю свои права на вас, — оборвал Эрит, будто не слышал ее слов. Он вел себя как варвар, нисколько не смущаясь этим. — Вы готовы, Оливия?
После выходки с фарфоровой баночкой вопрос прозвучал довольно неожиданно.
«Боже, дай мне сил, — взмолилась Оливия. — Сегодня мне понадобится все мое актерское искусство». Она храбро встретила хмурый взгляд лорда Эрита и протянула руки в безмолвном призыве.
Эрит окинул взглядом лежавшую перед ним женщину, о которой смертный мужчина мог только мечтать, и недоуменно нахмурился. Желание клокотало в нем, но внутренний голос предостерегал: «Берегись, будь начеку».
Но Эрит был всего лишь человеком из плоти и крови. Громовой зов страсти заглушил в нем ропот сомнения.
Опустившись на колени рядом с Оливией, Эрит почувствовал, как бешено колотится сердце, а на пылающей коже выступает холодный пот. Наклонившись, он приник губами к шее Оливии, жадно вдохнул ее сладкий, упоительный аромат. Это теплое благоухание пьянило сильнее самого крепкого вина.