Бесшумно ступая, Эрит направился следом за своей любовницей по освещенной лестнице в спальню. При виде ее прямой спины и плавно покачивающихся бедер сердце его глухо заколотилось. Оливия его ждала, об этом говорил ее наряд — розовое вечернее платье.
Конечно, ждала. Какая-то неодолимая таинственная сила притягивала их друг к другу. Эриту чертовски хотелось бы знать, что это. Не страсть. Хотя вскоре, возможно, проснется и она.
Быть может, Оливия холодна от природы?
Он в это не верил. Хотя и понимал, что, для того чтобы Оливия отбросила притворство, ему придется призвать на помощь все свое искусство соблазнителя, всю искушенность в делах любви.
Вызов, достойный отъявленного распутника и повесы.
Он стоял, слушая игру Оливии, достаточно долго, чтобы почувствовать страстность, таящуюся под внешней холодностью этой женщины. Она сбивалась, начинала играть заново, но в музыке ее звучало чувство.
Она яростно набрасывалась на клавиши, словно рвущийся в битву воин. Оливия и в другом вела себя как мужчина. Граф вспомнил, как она, облаченная в мужской костюм, залихватски опрокидывала в себя бренди, будто бывалый светский лев. По телу Эрита прошла волна жара.
Его жена была воплощением женственности всегда и везде. И лишь сев на лошадь, она превращалась в демона. Это безрассудство и убило ее, оставив Эрита в двадцать два года безутешным вдовцом.
Потрясенный, он замер на верхней ступеньке лестницы. Откуда вдруг эти мысли о жене? Что может быть общего между Джоанной и Оливией Рейнз? Трудно найти двух столь непохожих женщин. Одна была чиста как ангел. Другая — продается за деньги любому встречному.
А впрочем, это неправда.
По слухам, Оливия тщательно отбирала любовников, меняя покровителей дважды за год.
Куртизанка подошла к двери и обернулась.
— Милорд?
Одного слова, произнесенного хрипловатым контральто, оказалось достаточно, чтобы плоть Эрита восстала, взяла на караул, словно чертов солдат на параде. У графа было множество женщин, но ни одна из них, даже его обожаемая покойная жена, не обладала над ним подобной властью.
В нем заговорил первобытный инстинкт, присущий каждому мужчине. Он одержит верх над Оливией Рейнз. Покажет ей новый, неизведанный мир, жизнь, полную страсти. Эта женщина будет принадлежать ему безраздельно.
Эрит шагнул к двери. В узком пространстве дверного проема их разделяло лишь несколько дюймов, но ни один из них не сделал попытки приблизиться. Эрит различил тихое прерывистое дыхание Оливии. Она не так хорошо владела собой, как пыталась изобразить. Ее невозмутимость была напускной.