– Спасибо за коктейль.
– На здоровье. Ты голоден?
– Кажется, мы не знакомы.
– Нет, не знакомы. Но это не помешает мне угостить тебя ужином. При условии, что ты не возражаешь.
Парень сидел неподвижно. Сейчас, при искусственном освещении, глаза его казались не серыми и не зелеными, а темными, как сердцевина раухтопаза. Сумрак, дымка, влажный густой туман... Зрачок сливается с радужной оболочкой.
– А если возражаю?
– Тогда вставай и уходи.
– Это что, игра такая?
Не голландец. И не англичанин. Говорит с чуть заметным акцентом, но с каким, сразу не разберешь.
– Даже если и так, я играю честно, как видишь.
– Выпивка, ужин... ладно. А что потом?
– Потом ты сможешь переночевать у меня.
От этих слов парня слегка передернуло, впрочем, он довольно быстро справился с собой.
– Понятно... Мы будем вдвоем?
Он все еще опасался насилия, но Грэм не собирался щадить его.
– Это имеет значение?
Минутная пауза.
– Нет.
– Отлично! – Грэм перебросил ему меню. – Что будешь заказывать?
Красное вино из Лангедока и горячая пища подействовали на художника благотворно. Он почти перестал бояться и даже позволил себе ряд критических замечаний в адрес собравшейся публики. Всевозможные бездельники, разряженные, как на карнавал, проститутки, шустрые толкачи, готовые в любой момент предложить клиенту все известные на сегодняшний день наркотики. «Но ты же один из них, – чуть было не сказал Грэм. – Что, забыл? Ты один из них». Но промолчал. Он знал, что может ошибаться. У этого херувима в драных штанах наверняка есть своя неповторимая история. Быть может, он жертва обстоятельств. А может, экспериментатор, хладнокровный и расчетливый. Возраст не имеет значения. Деклан Артерс и Саймус Донелли едва достигли совершеннолетия, когда их карьеру международных террористов оборвали пули бойцов-профессионалов из SAS.
Прислушиваясь к тихому голосу и правильной речи своего безымянного сотрапезника, Грэм наслаждался существующей между ними неопределенностью, которая могла без особых причин качнуть маятник как в сторону дружеской привязанности, так и в сторону непримиримой вражды. Время от времени он ловил свое отражение то в оконном стекле, за которым сгущалась тьма, то в одном из тонированных зеркал, и тогда привычное тщеславие человека, обладающего неплохими внешними данными, говорило ему: «Браво! Наконец-то ты перестал быть дичью и стал охотником. Давно пора. То, что вы не знаете друг о друге ровным счетом ничего, послужит гарантией вашей безопасности. Он боится тебя, ты боишься его. Этот страх удержит вас от безрассудных поступков, порожденных фамильярностью, неизменным спутником стабильных отношений».