— Ты расскажешь в пабе? — спросила она, и добавила, — Сейчас, если хочешь, можешь поплескаться в вертбасе, а я могу дать тебе нашу одежду, получится прикольно.
— В вертбасе? — спросил он.
— Вот, — пояснила Ба-Гу, оказав на маленькую душевую кабинку в «санитарном углу».
Сходство этой моющей системы с душевой кабинкой оказалось обманчивым. Вертбас отличался от душа примерно как брандспойт от садовой лейки. От синхронного удара обжигающе-горячих и не менее обжигающих ледяных струй, бьющих под давлением с разных сторон, Арто на несколько секунд растерялся. Ба-Гу, сообщившая ему базовые рекомендации по включению краников вертбаса, заразительно и жизнерадостно ржала. Оказывается, система при другом включении краников позволяла перемешать воду до усредненной температуры, но… имела место дружеская шутка.
— …Кстати, — сообщила девушка, снимая с полки комплект туземной одежды, — такой контрастный метод мойки рекомендуется биологией для профилактики депрессии.
— Так я, вроде, не в депрессии, — заметил он, растираясь толстым пористым полотенцем, похожим на длинную прямоугольную подушку.
— Ну, я и говорю: для профилактики.
— Э… Мм… Понял. Профилактика… А как вот это надевают?
— Это накидывают и завязывают торчащие ленточки здесь, здесь и здесь.
— Так… — пробурчал он, вдумчиво следуя инструкции, — …Здесь, здесь и здесь…
— ОК, — оценила она, — А сейчас — в паб, пока нам не начали звонить, что мы тормозим.
…
Паб оказался просторным помещением под верхушкой купола центрального «иглу». Существенного сходства с британским прототипом не наблюдалось. Скорее это было похоже на круглую танцплощадку, по которой перемещаются на роликах табуретки сюрреалистических форм и кислотных цветов, столики, тележки с едой и напитками, а также тележки для мусора, образующегося в процессе активно-коллективного отдыха. Небольшая стайка «кробов — кэт» в углу освобождала мусорные тележки, разбирая их содержимое и распихивая по мешкам, вероятно, для последующей утилизации. Вокруг слышался гам, сопровождающий любое неформальное сборище особей гомо сапиенс.
Арто оглянуться не успел, как оказался сидящим в центре зала на высокой табуретке, похожей на толстого приземистого лимонно-желтого слоника. В поднятом хоботе эта пластиковая скульптура держала микрофон, а к левому бивню был петлей прицеплен столик с кучей бумажных контейнеров с салатами и бумажных кувшинчиков, видимо, содержащих туземные напитки. Имелись также бумажные вилки, ложки и стаканы.
— Это я что, на эстраде? — подозрительно спросил он.
— В общем, да, — подтвердил невысокий почти квадратный мужчина, вероятно, евро-китайский метис, сидящий рядом с ЧС-менеджером Сноу, — Для начала представлюсь. Меня зовут Хасти, я тиран полиса Коатлики.