– Значит, он говорит, что «духи» оказались в районе случайно? Ну-ну! Передай чеченам, чтобы больше случайно и с оружием в руках не заходили, куда не надо. И чтобы не стреляли. Иначе так и будут хоронить своих родственников.
– А что насчет передачи тел?
– Отдай... Выдели бойцов, пусть вытащат трупы за пределы района, а старейшине скажи, что забрать их они смогут с двенадцати до тринадцати часов. Но предупреди, чтобы без провокаций. Заметим что-нибудь подозрительное, будем стрелять!
Телинский опять подошел к старику:
– Значит так, уважаемый! Сейчас вы должны уйти. Мы вынесем трупы в поле. С двенадцати до часу можете их забрать. Предупреждаю: вынос тел провести организованно, без провокаций. Иначе будем отвечать огнем. И еще: передайте своим мужчинам, что остались в районе, чтобы даже не пытались приближаться к нашим позициям. Особенно случайно, с оружием и в боевой экипировке. А лучше, чтобы не оставлять детей сиротами, пусть сложат оружие и сидят дома. Мы с безоружными не воюем. У меня все! А сейчас уходите.
Командир роты и солдат вернулись в район. Телинский приказал взводному Потапенко вынести тела за территорию плацдарма. Ровно в двенадцать к трупам вышла толпа, человек тридцать-сорок мужчин, стариков, женщин. Трупы положили на носилки, и похоронная процессия двинулась в обратный путь. Заголосили женщины.
Телинский, наблюдая за процессией, вздохнул:
– И ради чего все это? Эта бойня... Жили бы чечены мирно, и кровь не пролилась бы. Ни их, ни наших парней. Хотя тут еще разбираться надо, кто виноват в этом безумии...
В этот момент в четвертом районе прогремела пулеметная очередь. Капитан взглянул на связиста:
– А это что еще за хрень? А ну-ка, вызови мне Стрельцова!.. Что за стрельба у тебя? – спросил комроты, когда услышал в трубке его голос.
– Да пошло оно все к черту! Подойдет твой сержант, расскажет...
– Но ничего серьезного?
– Это еще как сказать... Пока нет. Задолбала меня эта неподготовленная молодежь из пополнения!.. Короче, подробности у сержанта узнаешь. Он, кстати, и стрелял.
– В кого?
– У него спросишь. Все, Вьюга, мне еще перед командиром отчитываться.
В помещение вошел старший сержант Бушуев, который на время отсутствия офицера руководил обороной южного направления третьего района.
– Что в восьмой роте произошло? – спросил Телинский. – И в кого ты стрелял?
– Все по порядку, товарищ капитан. Я находился на своей позиции, а напротив, через дорогу, на крыльце сидел боец восьмой роты. То ли на посту, то ли нет, автомат в сторонке. Как пришли чечены за трупами, я отошел посмотреть за процессией. Вернулся через две минуты, гляжу – боец, что на крыльце сидел, носом клевать начал. Уснул, чудила. Ну, уснул – и хрен бы с ним. Но тут из-за угла выходит чечен в обычной штатской одежде, немолодой уже, борода с проседью. Выходит, смотрит на бойца, а потом хвать автомат и пошел не спеша вдоль дороги на восток. Я чуть не охренел от такой наглости. А мужик-то уходит. Кричать без толку – нырнет в кусты, и видели его с автоматом. Ну, и срезал я этого архара очередью из пулемета. Боец от выстрелов очнулся. Башней вертит, не поймет, в чем дело, а тут сержант восьмой роты подваливает. Я им кричу: идите автомат забирайте. И сказал, где «дух» лежит. Боец сбегал, принес ствол. Ну, сержант ему по хлебальнику и настучал слегка. А тут старший лейтенант Стрельцов подошел. Наорал на всех – и на солдата, и на сержанта. Потом подошел к дороге. Говорит мне: доложи своему командиру о произошедшем. Ну, я – есть, доложу. Мне по-любому докладывать, раз огонь открыл. А Стрельцова, видимо, на связь вызвали. Ушел он, а я к вам, доложить.