Меня ослепляет вспышка света сквозь занавески. Видно только, как блестят Зоины зубы. -Он тебе понравился?
Я думаю о Джейке, который лежит в комнате наверху; рука свесилась с кровати на пол. -Сама не знаю.
Зои затягивается, бросает на меня любопытный взгляд, выдыхает дым. -К этому надо привыкнуть. Мама как-то сказала, что секс- всего лишь три минуты удовольствия. Я подумала: и все? У меня будет не так! И я добилась своего. Если парню дашь понять, что тебе с ним просто офигенно, то все и вправду проходит хорошо.
Я встаю, иду к окну и раздергиваю занавески. Фонари еще горят. Рассветет явно не скоро. -Ты просто ушла оставив его наверху? -спрашивает Зои. -Вроде того. -Это не очень красиво. Вернись- и давайте еще разок. -Не хочу. -Ну, домой пока тоже нельзя. Я под кайфом.
Она тушит окурок в пепельнице, укладывается рядом со Скоттом и закрывает глаза. Я долго-долго Сиду и смотрю на нее, наблюдаю, как при дыхании поднимается и опускается ее грудь. Гирлянда огней на стене бросает отблеск на ковер. Там же, на полу, лежит маленький овальный коврик в сизых морских разводах.
Я возвращаюсь на кухню и ставлю чайник. На столе лежит лист бумаги. На нес написано: «Сыр, масло, фасоль, хлеб». Сидя на табуретке, я добавляю: «Ирис с шоколадом, шесть шоколадных яиц». Больше всего мне хочется шоколадных яиц-обожаю их есть на Пасху. А до Пасхи еще двести семнадцать дней.
Наверно, нужно смотреть на вещи трезво. Я вычеркивая шоколадный яйца и вписываю «Шоколадный Санта-Клаус в красной с золотом фольге с колокольчиком на шее». Это, пожалуй, я еще съем. До Рождества сто тринадцать дней.
Перевернув листок, я пишу: «Тесса Скотт». Славное имя в три слога, как любит повторять папа. Если мне удастся написать свое имя на бумажке больше пятидесяти раз, все будет хорошо. Я пишу мелкими-мелкими буквами, как если бы я была зубной феей и отвечала на детское письмо. Побаливает запястье. Чайник свистит. На кухне клубится пар.
Иногда по воскресеньям папа отвозит нас с Кэлом в гости к маме. Мы поднимаемся на лифте на девятый этаж. Тут мама обычно открывает дверь, произносит «О, привет!» и оглядывает нас троих. Папа некоторое время топчется на лестнице, и они перебрасываются парой слов.
Но сегодня едва мама открывает дверь, как папа разворачивается и идет к лифту -настолько ему не терпится от меня отделаться. -Смотри за ней в оба, -говорит он, указывая на меня пальцем. -Ей нельзя доверять.
Мама смеется: -Что же она такое натворила?
Кэла так и разбирает: -Папа запретил ей идти в клуб. -А, -протянула мама, -это так похоже на твоего отца. -Но она все равно пошла. Только-только домой вернулась. Ее всю ночь не было.