Вдруг все будет так? Говорит-то с ним она, как и прежде, тем же самым голосом, тем же самым тоном: обвиняя, не понимая, не принимая его объяснений.
Он мотнул головой, со вздохом открыл глаза.
– Просто не захотел. – Вениамин пожал плечами. – Зачем я вам там, на вашем празднике жизни?
– Это были похороны! Дурак! – Губы у нее задрожали.
– Ну и что? Для меня что похороны, что свадьбы – все едино. Мне там нет места, и все!
Он не должен был так говорить, это вышло у него зло и невежливо. Но он не знал, как говорить с ней по-другому, чтобы не раскваситься и не превратиться в прежнего Веника: безвольного, мягкого и податливого.
– Господи, какой же ты дурак, Веник! – Маша вернула чашку на столик, успев сделать всего лишь глоток. – Зря я все же пришла к тебе…
– А зачем ты пришла? – прозвучала еще одна непривычная для нее фраза.
– Мне… Я хотела поговорить с тобой. – Она вызывающе вздернула подбородок. Губы у нее продолжали подрагивать. – Нельзя?
– Можно.
– А почему ты тогда выпендриваешься?!
– Я? И не думал даже. Ты задала вопрос, я ответил.
– Ты как-то не так ответил! – заупрямилась Маша и стукнула кулачком о ладошку. – Ты стал другим!
– Все мы изменились, Маша. Прошло четыре года. Глупо было бы думать, что все осталось, как прежде.
Да все и было, как прежде, господи ты боже мой! Все! Для него, во всяком случае, ничего не изменилось! И богу одному известно, скольких сил ему стоило корчить из себя человека независимого и безучастного. Да помани она сейчас его одним лишь взглядом – он уже валялся бы у ее ног, хоть и думал минут пять назад, что не до шекспировщины ему, что он стал взрослым и сильным.
Нет, нет, нет!!! Он все так же слаб перед ней. Так же безволен и…
– Веник, ты меня разлюбил, да?! – ахнула вдруг Маша и уставила на него немигающие глаза. – Да! Теперь я понимаю! У тебя кто-то есть?!
– О господи! – простонал он, закрывая лицо ладонями.
Только бы не сорваться, только бы не упасть в своих собственных глазах. Только бы не наделать глупостей. Ему нельзя, он не должен, это непозволительная роскошь – снова позволить ей растоптать себя! Сколько он работал над собой? Даже выдумал собственную стратегию. И все – прахом! Стоило ей вот так на него взглянуть, как все пошло прахом.
– Машенька, что ты хочешь от меня услышать?! – Это был последний вопрос, который он еще был способен произнести, контролируя свою волю. Добавь она еще хоть что-то, и он пропал бы.
Но Машенька его выручила. Она понимающе кивнула. Причем понимание ее было исключительно основано на ее собственных соображениях, а не на доводах логики и выводов из наблюдений.