— Рас-ступись!..
— В цепь!
— Да сторонись!..
Артиллеристы, повернув орудия, быстро окапывали батарею. За батареей метался обоз.
— Батарея, — огонь!..
— Цепь! — кричал штабс-капитан Карнаоппулло, выбегая на дорогу.
— Трубка ноль пять.
— Цепь.
— Ноль пять, — огонь!..
— Це-епь!
— В цепь, вашу мать! — И, отстранив растерявшегося штабс-капитана, поручик Ауэ осадил напирающих обозников. Вышедшая из скрута смешавшейся походной колонны 6-я рота сбежала в поле, рассыпалась и уже спокойно двинулась вперед.
…Ухали орудия, уже сплошным, густым гулом покрывая ружейную и пулеметную пальбу. Батальон шел треугольником, рассекая огнем черную ночь…
К утру мы пробились.
* * *
— Шибко палили!.. Как ваши давеча!.. — сказал мне Горшков, идя со мною к 1-му взводу.
…Подпоручик Морозов стоял над санями, в которых, сжимая пальцами поросший бородой подбородок, лежал рядовой Степун. Раненный осколком в грудь, Степун умирал.
— Не совладел… — хрипел он, пытаясь приподняться. — Не уберег… Жизни не… не… не уберег…
Он смотрел на нас округлившимися, немигающими глазами.
Пальцы на подбородке у него расползались.
— Отходит! — тихо сказал Горшков и, сняв фуражку, перекрестился.
— Ннна-а-а-а-а… — вновь задергал Степун губами. На-вов-во-вовсе-теперь… от-т-т-т… — Сквозь приоткрытый рот Степуна было видно, как прыгает его язык. — Т-т-т-т… отдети-шшш-ш-ш…
И, зашипев, он захлебнулся красной пеной и, выгнувшись вверх всем телом, бросил руки по швам…
* * *
— Я давно уже… Черт!.. От детишек, — помнишь?.. — подошел ко мне через час подпоручик Морозов, когда уже на пустые сани Нартов набрасывал свежую солому. — И у меня ведь… — Он замолчал, вздохнув, и добавил, уже тише: Ведь и жена моя тоже… носит… Уже на седьмом теперь.
— Господин поручик!.. Господин поручик!..
Меня звали к ротному.
* * *
— …Ты что? Скулить?.. — размахивая ножнами шашки, кричал на Ефима поручик Ауэ. — Я тебя, барбос, в крючок согну! А в роту, а в снег по брюхо, а в бой хочешь?..
Вытянувшись, Ефим стоял перед ротным и тупо моргал глазами.
— Извольте полюбоваться, — обратился ротный ко мне, когда нетерпеливым кашлем я дал наконец знать о своем приходе. — Взгляните на это рыло!.. Взгляните только!.. И оно… — поручик Ауэ захохотал.-…Оно — это вот рыло — веру в ар-ми-ю и в победу потеряло!.. — И, обернувшись к нам спиной, он бросил шашку на уставленный деревенскими закусками стол и быстро налил стакан водки.
— На! Подвинти-ка нервы, барбос!..
Ефим взял стакан, поднял его и уже приложил к губам.
— Стой! — закричал вдруг штабс-капитан Карнаоппулло, одиноко сидящий в углу халупы. — Стой! За чье, дурак, здоровье?..