— Соснуть бы! Эх, жисть!..
Три дня тому назад мы приняли последний бой, в котором наша рота забрала у красных пулемет, теперь третий в нашем взводе. В этом же бою Синька и Лобин, прикомандированные к моему взводу унтер-офицеры, были убиты.
— Три пулемета, а людей нет! — вздыхал ефрейтор Лехин. — Не везет же!..
— Эх, и везет-то не вовремя! А ну-ткась, ну-ксь, милая! Казалось, ночи не будет конца.
* * *
— Осади!.. Осади-и…
— Что за город?..
— Не напирай, косой дьявол, черт!.. Не видишь, стоим ведь!
Вдали виднелись редкие огни какого-то города или местечка.
— Харьков?
— Москва!
— Нет, правда, что за город?
— Люботин это, — сказал подпоручик Морозов и, опустившись на сани, стал жадно — в кулак — курить. Я также подошел к саням, сел и, прислонясь к пулемету, вынул махорку. Но скрутить я не успел. Темнота меня медленно и плавно закружила, опустила во что-то мягкое и теплое и потекла надо мною, все глубже и глубже толкая в сон.
…Когда я проснулся, сани уже вновь скрипели по песку На мне лежала чья-то шинель. Я сбросил ее с лица.
— Едоков!..
— Так точно!
Едоков шел в одной гимнастерке.
— Что это?.. Зачем?..
— Это я, господин поручик, чтобы не согнали вас… ротный аль батальонный… Лягайте, лягайте!..
Но я встал. Оглянулся. Мне показалось, полк идет в обратную сторону.
— Куда мы?
Едоков пожал плечами.
— Лехин, куда мы?
— Люботин, господин поручик, занят. Обходим… Лошади хрипели. Медленно всплывала желтая заря.
* * *
— Распрягай!
— Эй! Не велено! Заводи! Заводи за угол!
Вдоль крайних хат какой-то небольшой деревни длинными рядами выстраивались сани.
Нам было приказано выставить дневальных, по одному на две роты, и выспаться, пользуясь трехчасовым привалом.
Я уже взбивал в санях солому, когда подошел связной.
— Господ командиров-пулеметчиков к батальонному!
…На улице в санях, около и под ними храпели солдаты.
* * *
На крыльце халупы батальонного стоял начальник пулеметной команды.
— Господин капитан, — обратился к нему я, — у меня, господин капитан…
— Но у меня нет нумеров! Возьмите в роте… Договаривать нам было незачем, — капитан знал состояние взводов.
— В роте, господин капитан…
— Но что я, рожать их могу, что ли?
— Господин капитан… — подошел к нему взводный 1-го взвода.
— Нету у меня саней! Господа, у меня же…
— Но разрешите, господин капитан…
Капитан обернулся и быстро скрылся за дверью.
— Черт дери!..
— Да-с, положение!..
Мы стояли, растерянно глядя друг на друга.
Наконец в сени вышел полковник Петерс.
— Господа…
Одна сторона его лица подергивалась, тени быстро бежали под складку рта.
— Вот что, господа. Первый батальон побросал три пулемета. Пре-ду-пре-ждаю: если подобное случится и в моем батальоне, виновный взводный будет отдан под суд. Понятно?