— Беги! Беги! — кричали за нами. И мы бросились вперед… Быстро темнело.
…И опять взошла луна. Такая же желтая, как в ночь перед тем над Армянским Базаром.
Черной смолой сползал полк с Перекопского вала.
Мы шли назад — к кострам.
Опустив ствол разбитой винтовки до самой земли, я шел среди солдат и офицеров чужих рот.
На валу стоял генерал Туркул. В глазах у него я видел слезы.
…Костры догорали. Когда на них набегал ветер, огонь ложился на траву и шипел, торопливо зарываясь в землю.
Поручик Науменко, я и двенадцать солдат нашей роты сидели около огня. Другие не вернулись.
Вдали опять шел бой, но уже лениво и как-то нехотя.
— «Тогда считать мы стали раны, — вздохнув, тихо сказал поручик Науменко, — товарищей считать…»
Красный свет расползался по его лицу, стекая за ухо, за которым медленно шевелились тоже красные волосы.
— …а господин поручик ротный упал. Его уже в деревне подшибло. Видел я… — рассказывал Галицкий, единственный уцелевший солдат моего взвода. Васюткин и Осов к красным перебегли, тоже видел… чего не видел, не скажу, господин поручик!.. А подпоручика Морозова не видел, вот. Никак нет, не пришлось видеть!..
Подошел штабс-капитан Карнаоппулло.
— Ну, а как патроны, господа, поизрасходовали? Я встал и пошел в темноту.
— Жаль, жаль подпоручика Морозова! — побрел за мною поручик Науменко. Я ускорил шаг.
Но подпоручик Морозов вернулся.
Было это под утро. Он разбудил меня, взяв за плечо.
— Слушай!.. Я вскочил.
— Слушай, где фельдшер Дышло?.. Ах, черт, да помоги же!..
Он выволок из Первоконстантиновки какого-то раненого ефрейтора.
— Знаешь, до черта похож на моего брата, павшего под Черновицами…
Я взял ефрейтора за плечи. Приподнял. Ефрейтор открыл глаза, большие и, кажется, синие, как у ребенка.
— Понесем?..
— Бери за ноги!.. Так! Ну-ка, ра-аз…..А возле потухшего костра бредил поручик Науменко, жалобно повзвизгивая, как щенок на морозе.
На следующее утро, 26 мая, Первоконстантиновка была вновь взята — 2-м Дроздовским полком. К полдню мы вошли в нее вновь — убирать убитых. Работали мы до самого вечера. Почти все убитые имели глубокие штыковые раны. За огородами, в густом ивняке, мы нашли и подпоручика Басова. У него была разбита ступня и штыком проколото горло.