— Как ты думаешь, надеть этот сарафанчик или вот этот? — Я демонстрирую Игорю две тряпочки.
— Этот, — тыкает Игорь в ближайший от него.
— Нуууу, ты хочешь, чтобы я смотрелась на фоне Марианны как кошка драная? — надуваю я губы.
— Тогда тот, — быстро передумывает Игорь.
— Хм, — окончательно обижаюсь я, — ладно, иди, ты мне только мешаешь.
Через двадцать пять минут я, наконец, определяюсь (очень милое платье Mary Quant 1967 года), и мы отправляемся в Петин мавзолей. Это я так тактично называю его поместье на Николиной горе.
Надо сказать, Петя относится к тем людям, которые все и строго делают «как у людей». Иными словами, все едут в Куршевель — и Петя туда же, все едят суши — и Петю не вытащишь из «Самосана», все содержат малолеток из Тамбова, так Петя находит самую малолетнюю и самую тамбовскую содержанку (это мне Оля на днях поведала — благодаря ее болтливому брату мы всегда в курсе личной жизни московских нефтяников). И, разумеется, такая существенная часть жизни, как дом на Рублевке, не могла выйти за рамки «как у людей». Поэтому Петино «поместье» выглядит так: участок в десять соток, а на нем — большой враскоряку раскинувшийся дом, увенчанный спутниковой антенной. В произвольном порядке по участку также разбросаны: хозяйственные постройки, псарня с охраной, банька с сауной, бассейн с мангалом, а вокруг — трехметровый кирпичный забор и глухие железные ворота с видеокамерами.
И «как у людей», несмотря на обширные размеры, в этом доме едва ли найдется пара гостевых комнат, не говоря уже об отдельном доме для гостей. Поэтому неосмотрительно оставшимся на ночь, обычно долго подыскивают спальное место, и в итоге укладывают в гостиной на раскладном диване (так сказать, болезненное наследие прошлого). Еще один «последыш» советского детства — кухня, объединенная со столовой и гостиной: все вместе едят, отдыхают, смотрят телевизор. А запах готовящейся еды распространяется по всему особняку вплоть до спален.
А вот к интерьеру приложила свои акриловые руки уже Марианна. Она также озабочена тем, чтобы все было «как у людей», «прилично» и «я видела в журналах». Поэтому дом обставлен солидным «чиппендейлом» — внушительные диваны, объемные столы, кресла-монстры и обязательно комоды-серванты. Плюс пара восточных предметов для актуального «антуражу»: японский сундук, переделанный в журнальный стол, и шкура зебры — в коврик у камина.
И уж никак Марианна не могла пройти мимо последней рублевской моды — постановочных семейных фотографий (стилизованные под портреты Боровиковского и Брюллова, на холсте метр на полтора и в золоченых латунных рамах). Со всех стен на меня смотрели нарядные и загримированные Петя и Марианна, Петя и Марианна по отдельности, Петя и Марианна с детьми, Марианна с детьми и дети сами по себе. Скажу честно, зрелище это душераздирающее (грабителей, которые собираются посетить Петин мавзолей в ближайшее время, предупреждаю: не забудьте захватить валидол, а то живыми наружу не выберетесь!). В общем, как говаривала одна хозяйка борделя, зациклившаяся на интерьере: в приличном заведении обязательно должен быть шикарный рояль, тогда хоть знаешь, куда поставить вазу с гладиолусами.