Вообще говоря, идеальная система государственной власти, как она представлялась Диоклетиану, являет собой нечто довольно странное и в своем роде замечательное. Рассматривая возможные результаты правления военачальников (к которым относились все императоры той эпохи), мы должны приготовиться к интересным открытиям; нельзя с точностью утверждать, что из опыта современной Европы пригодится нашим потомкам. Двойной двадцатилетний срок с принудительной отставкой; назначение цезарей; особые привилегии для старших императоров; вечно раздраженные и обиженные пренебрежением к их сыновьям отдельные правители – так создавалась искусственная династия. В результате принципиального разделения власти обеспечивалась определенная ее безопасность, и задача узурпатора, пришедшего извне, становилась бесконечно более трудной при наличии четырех правителей, нежели одного, – но как было предотвратить захват власти внутри самого императорского дома? Это лишь немногие из загадок, на которые Диоклетиан не дал ответов.
Для их решения недостаточным будет только выяснение политических и психологических причин. Отсутствующий элемент восстанавливается путем введения фактора религиозных суеверий, которые управляли всеми мероприятиями императора, пронизывая их.
О значении предзнаменований и пророчеств в жизни Диоклетиана уже упоминалось. О нем говорят как об «испытателе грядущего», «всегда следующем священным обычаям». Мы видим, как он, окруженный жрецами, усердно изучает внутренности жертвенных животных, исполненный беспокойства по поводу зловеще сверкнувших молний. Он обращал внимание на разные знаки даже в том, что касалось личных имен. Галерий должен был взять имя Максимиана, чтобы обеспечить магическую связь со старшим Максимианом, преданность которого была доказана; по той же причине молодой Даза принял родовое имя Максимина. Очевидно, император претендовал на особые отношения с божеством, имя которого он носил; Юпитер очень часто появляется на аверсе его монет. Акт его отречения совершился под колонной со статуей Зевса в чистом поле близ Никомедии, и привлекает внимание восьмигранный храм этого бога в резиденции Диоклетиана в Салонах. Его официальные объявления также отличаются заметной религиозной окраской; вступление к закону о браках 295 г. читается как проповедь, и закон 296 г. против манихеев дышит личным чувством.
Его соратники были почти так же суеверны, без чего, впрочем, трудно было бы объяснить столь длительную их покорность. Они, конечно, прекрасно понимали, что своим возвышением обязаны исключительно мистическим соображениям. Что за удивительные тревоги, совершенно нам непонятные, предшествовали усыновлениям Диоклетиана! Например, во сне ему являлся некто и тоном, не терпящим возражений, повелевал выбрать в качестве преемника конкретного человека, чье имя называлось. Диоклетиан считал, что против него применяется магическое воздействие, и в конце концов вызывал этого человека и говорил ему: «Получай власть, которой ты требуешь у меня каждую ночь, и не докучай своему императору, когда он отдыхает!» Мы не знаем ни того, к кому относится этот дворцовый анекдот, ни того, правдив ли он; тем не менее он, конечно, весьма показателен.