— Не вижу существенной разницы, мистер Монк. Поправьте меня, если это не так, но и в прошлом вашем деле вы всячески пытались оправдать обвиняемого. Некоего Менарда Грея, если не ошибаюсь?
— Нет, — без промедления возразил Монк. — Я хотел и даже стремился предъявить ему обвинение. Я просто не хотел, чтобы его повесили.
— О да… смягчающие обстоятельства, — согласился О'Хара. — Но вы пока не привели ни одного такого обстоятельства по делу об убийстве Персивалем Гэрродом дочери своего хозяина — мне кажется, это выше ваших сил. Орудие убийства и окровавленную одежду жертвы, найденные вами же в комнате обвиняемого, вы не считаете достаточными уликами? Что же вам еще нужно, мистер Монк? Самому быть очевидцем преступления?
— Мне нужны абсолютно достоверные улики, — без тени улыбки ответил Монк. — Нужно, чтобы они имели смысл, а не видимость смысла.
— А если конкретно, мистер Монк? — настаивал О'Хара.
Он взглянул на Рэтбоуна — не собирается ли тот возразить. Но Рэтбоун лишь улыбнулся благосклонно и продолжал хранить молчание.
— Держать у себя эти вещи было… — Монк хотел сказать «чертовски», но вовремя спохватился, заметив победный взгляд прокурора, решившего, что он все-таки заставил свидетеля занервничать, — настолько бессмысленно и опасно, — продолжил Монк, — что становится непонятно, почему обвиняемый, например, не вытер нож и не вернул его на кухню, хотя вполне мог это сделать.
— Не потому ли, что он сам собирался кому-то подложить его? — О'Хара насмешливо возвысил голос, как бы давая понять, что идея эта вполне очевидна.
— Но он этого не сделал, — напомнил Монк. — Хотя возможность такую имел. Он мог подбросить эти вещи кому угодно, как только узнал о том, что кухарка хватилась ножа.
— Возможно, он и намеревался так поступить, но упустил свой шанс. И представьте себе, какой гнев бессилия он должен был ощутить при этом! — О'Хара повернулся к присяжным и воздел руки. — Какая ирония судьбы! Человек сам попадает в ловушку, которую он готовил для другого!
На этот раз Рэтбоун поднялся и выразил протест.
— Милорд, мистер О'Хара утверждает то, что еще надлежит доказать. Даже со всем присущим ему даром убеждения он так и не смог предъявить доказательств, что вещи были положены за ящик комода самим Персивалем. Следствие здесь подменяет причину, а причина — следствие.
— Придерживайтесь фактов, мистер О'Хара, — предупредил судья.
— О. конечно, милорд, — пообещал О'Хара. — Будьте уверены, именно это я и намерен сделать!
Нa следующий день О'Хара начал с вещественных доказательств, найденных при столь драматических обстоятельствах. Он вызвал миссис Боден. Оказавшись вдали от своей плиты, попав в незнакомую торжественную обстановку, кухарка выглядела простоватой и растерянной. Она привыкла к тому, что ее искусство говорило за нее. Теперь же лицо кухарки испуганно застыло, и ясно было, что миссис Боден чувствует себя крайне скованно.