Матушка, помолчав, трижды кивнула головой и слабо улыбнулась. Она любила казаться всем доброй.
Утяева уже тянуло ко сну. Он зевнул и, усмехнувшись, сказал Овве:
— Братец… Как говорится, буря в стакане воды. Я думал, у вас тут люди поумнее…
Овва обиделся.
— Мы не республиканцы, мы демократы! — сказал он.
— Слова, братец. Природа гибнет, душа человеческая гибнет у вас тут, а вы — дебаты… Э-э-э, комедия! — И, отмахнувшись от Оввы как от мухи, Утяев опять уснул в кресле.
Между тем, пока Овва, сидя в своих наушниках перед нишей, блуждал по эфиру, вылавливая новости, Утяев спал. Положив руки под голову, растянулся на лавочке. Черты лица у него были мягкие, добрые. Он улыбался во сне.
Снился ему смешной сон. Он едет на детском трехколесном велосипеде впереди целой колонны юных велосипедистов-трехколесников. Сияющие лица мальчишек, девчонок. Озорники гудят в свои огромные самодельные груши-дудки, привинченные к рулевым управлениям. Пешеходы на тротуарах флажками приветствуют колонну. Тяжелые встречные грузовики, автобусы сворачивают в переулки, освобождая детям дорогу.
Майское солнце над колонной. И сияющее лицо Утяева, директора Дома детских игрушек. Улица украшена флагами.
Утяев, не останавливаясь, жестом подзывает к себе милиционера-регулировщика. Тот, подбежав, услужливо козыряет. Утяев говорит регулировщику:
— Дети! Ты понял, дети! А все остальное приложится.
Спит Утяев. И никто не отнимет сна. Он прибыл совершенно из другого мира и к возне растревоженного муравейника не имел никакого отношения.
* * *
Спецмашина мэра, хотя и походила слегка на автомобиль, очень удивила Ефрема. Колеса у нее то бежали по асфальту, то подбирались, и тогда с боков распускались крылья, но при этом машина не поднималась над дорогой, а, наоборот, опускалась еще ниже, и казалось, будто она скользит по асфальту.
— Ишь, петрушка какая, — сказал Ефрем. — Как на санках с горки… Что скажешь, Ася?
Ася пожала плечами.
— Ничего ты, гляжу, не боишься… — Помолчав, Ефрем спросил водителя: — Долго ли ехать будем, браток?
— Это как повезет, — сказал водитель. — Нам бы только на правительственную трассу вырваться, а там полетим. — Он повернул свое лицо к Асе. — Не страшно, малышка? А то приторможу.
— Нет, — сказала Ася.
— Послушай, — заинтересовался Ефрем водителем, — ты, часом, не земляк ли? Больно хорошо по-нашему говоришь.
Водитель оглянулся, прижал палец к губам.
— Что такое? — не понял Ефрем. Водитель снова промолчал.
Ася дернула Ефрема за рукав, шепнула:
— Нельзя ему говорить.
— А ты откуда знаешь? — Ася не ответила. — Ну и ну!.. Будто подслушивает кто нас.