— У тебя есть три пакета, на них и будешь играть. «Не отвертеться», — понял Ефрем. И тогда он рассмеялся.
— Бур, мне не нужны деньги, нужно возвращение на родину. А тебе нужны деньги. Значит, ты проиграешь.
Бур схватил со столика колоду и быстро распечатал ее.
— Вот и поглядим, кто из вас проиграет, — сказал Рыжий.
Но Ефрем остановил Бура:
— Погоди. Мы не договорились: когда ты нас вывезешь отсюда в лес, чтобы мы ушли на родину?
Бур лишь на секунду перестал тасовать карты, потом вновь продолжил.
Рыжий заговорил сам, без слов Бура:
— Этот вопрос давно решен. Через три дня начнется у нас праздник Фаэты, на третий день праздника перед вами раскроются городские ворота.
Ефрему не нравился переводчик, веры ему не было.
— Красиво, брат, говоришь. Только я хочу, чтобы он сам мне это сказал. — Ефрем кивнул на Бура.
— Таких решений, господин Бунтарь, я собственнолично не принимаю. Это распоряжение Бура.
Ефрем пренебрежительно посмотрел на Рыжего.
— Ты, однако же, переведи ему, про чего мы тут калякаем. Переведи!
Но Бур прервал эту легкую перебранку. Он резко мяукнул, и Рыжий тут же вышел из комнаты.
— Фаэта, Фаэта, — сказал Бур Ефрему и подмигнул. Ефрем понял, что получил подтверждение.
Бур протянул ладонь с колодой, Ефрем снял карту. А через минуту Рыжий вернулся, неся в руках два знакомых Ефрему мешочка с деньгами. Игра началась.
* * *
Ася проснулась ночью, захотелось пить. Она приподняла с подушки голову и, увидев за столом Утяева, попросила воды.
Утяев подошел со стаканом, присел на край кровати.
— Пей, девочка. Пей, моя дорогая.
Конечно, ему хотелось спать, он дремал за столом, но решил — пока не вернется Ефрем, не ляжет.
Напившись, Ася оглядела комнату. Кровать Ефрем пустовала. Ася испуганно уставилась на Утяева.
— Спи, девочка. Все нормально. Дядя Ефрем вышел.
Ася отдала стакан и опустилась на подушку. Ей снился белый самолет на чистом голубом небе, он летал бесшумно. Ася подумала, что это неизвестная ей птица, но, приглядевшись, она все же точно разглядела самолет. Он был белый. Летел, летел и вдруг взмыл ввысь. От страха за самолет у Аси пересохло в горле. Она открыла глаза и попросила пить.
Теперь ей страшно было опять закрывать глаза и смотреть на белый самолет, который, наверно, скоро должен скрыться в выси. Тогда Ася еще раз подозвала к себе Утяева.
— Дядя Ростислав, — спросила она, когда Утяев присел у ее ног, — зачем мы уезжаем?
Пойманный неожиданным вопросом врасплох, Утяев долго глядел на Асю, не моргая.
— Я не понял, Ася. Что ты хочешь сказать?
Ася сморщила лобик. Ее не понимает дядя Ростислав. Может, лучше об этом спросить дядю Ефрема?