Ася о чем-то шептала на ухо Людмиле Петровне. Она, видимо, стеснялась сама спрашивать.
— К вам много приезжает туристов? — спросила Людмила Петровна Икса.
— Много.
— И вы всех встречаете дезинфекцией?
Икс рассмеялся.
— Мы приобрели дорогое импортное оборудование. Смесь совершенно безвредная.
— Так, знаете ли, ошарашить.
— Извините нас. — Икс продолжал смеяться. — Откровенно говоря, вас кто-то хитро подвел с черного хода. Гостей у нас встречают с южной стороны. И там нет дезинфекции.
— Зачем же она здесь понадобилась?
— С запада к нам прибывает дешевая сила, попросту говоря, всякий сброд, который выбрасывает пустыня. Мы, конечно, боимся, сами понимаете.
— И туристы могут все смотреть?
— Конечно.
— Вы, как все, любите… э-э-э… твердую валюту, — пошутил Утяев.
— Да, фаэтовскую валюту.
— А зачем вам нужна валюта?
— О, мадам! — воскликнул Икс. — Вы, пожалуйста, не намекайте. Вы незнакомы, вероятно, с международной обстановкой.
— А что такое? — насторожился Утяев.
— Что такое? — переспросил Икс. — Скажите, вы давно из Желтого Дьявола?
— Совсем недавно, мы… заблудились.
— Я понял. Между тем обстановка накаляется с каждым днем.
Автобус неожиданно остановился. Лампочка, которая тускло освещала салон, погасла.
— Ну вот мы и приехали.
Икс хотел поднести Утяеву рюкзак, как раз тот, в котором были деньги.
— Что вы, пустяки! — быстро на этот раз проговорил Утяев и не отдал рюкзак.
«Вас ждет ваша судьба». Эти слова старичка не выходили из головы Утяева.
Он стоял у окна и смотрел на мерцающие огоньки Дынхея.
Дети заснули. Людмила Петровна тоже легла не раздеваясь и затихла. Но Утяев знал, что не спит эта измученная последними событиями женщина — сдали наконец нервы. Он погасил в комнате свет и вот стоит у окна. У самого настроение — в пору зареветь. Когда кончатся их мытарства? За какие грехи ответствуют? Что за народ живет в этом огромном инпространстве? В Желтом Дьяволе люди давятся за проклятые пуговицы, меняют честь и совесть на деньги с такой охотой и легкостью, будто излечиваются от позорной болезни, а разбогатев, соревнуются в подлости и ожесточении. Никто там не может жить спокойно. А как же тут? В Аграгосе? Даже волшебник Крот, это подземное существо, отслужив молитву своему богу, совершил предательство — бросил людей у ворот этого ада. Что за город Аграгос?
Дынхей в ночи мерцал тусклыми огоньками. Нет, на болоте не два-три десятка домиков, а две-три тысячи, как самое малое, нищенских хибарок, где ютятся обездоленные люди. Когда, сойдя с автобуса, они пошли по неровному деревянному настилу в сторону гостиницы, Утяев за изгородью увидел трех по пояс раздетых дынхейцев, они непонятно для каких целей из ямы выбрасывали плоскими лопатами полужидкий грунт. Стриженные под машинку, худые, в белых, измазанных грязью штанах, босоногие, рабочие походили на заключенных. Маратик, спрыгнув с настила, подбежал к изгороди, чтоб заглянуть, наверно, в яму, споткнулся, но, ухватившись за штакетник, устоял. Людмила Петровна оторвала Маратика от забора, вернула на тротуар. Рабочие, перестав копать, молча следили за этой сценой. Их худые серые лица с ввалившимися глазами были совершенно безучастны, словно эти люди следили за отбившимся от стада ягненком.