Майра посмотрела на него, как на чужого, по ее бледному веснушчатому лицу струились слезы. Она прошептала:
— Это правда? Ты… ты не мог бросить его одного!
— Майра…
— Это правда?
Она не заметила, как он судорожно перевел дыхание, не видела боли в его глазах, когда он пытался подыскать нужные слова. Все, что она чувствовала, — это огромный ком, вставший в горле, и перед глазами у нее стояла гордая и величественная «Пустельга», которая бросила «Владычицу», обрекая ее на гибель.
Майра кинулась прочь от Брендана и, вскочив на спину Ригеля, понеслась вниз по улице сломя голову. Она пыталась найти спасение в бешеной скачке, в порыве ветра, который не мог осушить ее слезы. Ей хотелось убежать от горя, от правды, от реальности, от…
— Мэтт, — всхлипывала девушка, и перед ней вставали веснушчатое лицо, рыжие волосы, очки, вечно съезжавшие с носа. — О Господи, только не мой Мэтт!
И тут Ригель внезапно споткнулся, Майра перелетела через его голову и упала неподвижно на землю возле большого дуба.
Ее нашел Брендан. Он нежно нес ее на руках, благоговейно прижимая к своей груди и дав наконец волю слезам, которые разрывали на части его сердце.
Никогда прежде Майра не просыпалась со слезами на глазах, и никогда раньше Брендан не засыпал с ними, если, конечно, можно назвать сном его тяжелое забытье.
Майра открыла глаза в темной могильной тишине. Она лежала в своей постели, одеяло было натянуто до самого подбородка, в закрытое шторами окно едва пробивались неяркие лучи заходящего солнца. Уже темнело.
В доме стояла полная тишина, такая непривычная и враждебная. Что-то было не так. И вдруг она поняла: не слышно было тиканья часов. Казалось, что само время остановилось.
Неужели отец забыл завести свои любимые часы?
И тут она вспомнила. Мэтт! И слезы потекли по ее щекам, — Мэтт, Мэтт! — громко зарыдала она, уткнувшись в подушку.
Но Майра была не одна. В кресле рядом с кроватью сидел мужчина, похожий на застывшего стража. Он слышал ее рыдания и возблагодарил Бога за то, что она пришла в себя.
Брендан был здесь только ради нее, и он потянулся к ней, когда рыдания стали очень громкими.
И Майра, почувствовав на себе эти руки, сразу поняла, кому они принадлежат. Она со злобой ударила его и испытала невероятное облегчение, услышав, как он застонал от боли. Воспоминания о брате, которого она больше никогда не увидит, снова нахлынули на нее.
— Не прикасайся ко мне!
Но эти сильные руки продолжали прижимать ее к груди, гладить ее дрожащие плечи.
Брендан. Новый герой Ньюберипорта.
Майра уперлась ему в грудь, стараясь высвободиться из теплых объятий, прочь от страдающего сердца, которое так нуждалось в ней.