Со страдальческим стоном Пятнистый лег рядом с хозяйкой, и Челси стала гладить его по длинным мягким ушам. Старый любимый Пятнистый! Собаки всегда все понимают. Они спят с хозяином, чтобы ему было тепло и спокойно, и чувствуют, когда надо быть рядом, а когда лучше уйти.
Черт бы побрал этого лорда Эндрю! Завтра она поедет в замок Блэкхит и закончит разговор, который оборвался так резко. Она своими глазами увидит, в каких условиях де Монфор содержит своих собак. Завтра она покончит с этим делом, и жизнь снова вернется в свою колею.
Челси обняла Пятнистого и попыталась забыть о шишке за ухом. «Кажется, она не растет», — сказала она себе. Но в душе не верила этому.
Эндрю заснул и проснулся от доносившегося снаружи голоса Люсьена. Он резко выпрямился и поморгал. В это мгновение дверца открылась, и в карету сели герцог и Нерисса.
— Эндрю, вот ты где! А мы все гадали, куда ты запропастился, — сказал Люсьен, усаживаясь напротив брата и снимая перчатки. — Устал от развлечений? Слишком много для одного вечера?
Нерисса устроилась рядом.
— Зря ты не остался. Когда никто не видел, собака леди Брукхэмптон запрыгнула на столик с напитками и съела все пирожные. Было так весело!
— Да, особенно когда бедное животное срыгнуло все это на ботинок Бонкли, — сухо добавил Люсьен. — И тем самым закончило вечер. — Он постучал по стенке, давая кучеру команду ехать, а затем вопросительно посмотрел на юношу. — А теперь объясни, почему все же ты ушел?
Эндрю уставился в окно.
— Потому, — недовольно бросил он.
Если бы Эндрю не смотрел в окно, он бы заметил, что в глазах брата промелькнуло озабоченное выражение. И увидел бы сострадание в глазах сестры. Однако все его внимание было сосредоточено на высоких елях, между которыми проглядывали звезды.
— Ага, — нарушил напряженную тишину герцог, — очередной приступ, как я понимаю?
Молчание Эндрю послужило красноречивым подтверждением его предположения.
Нерисса и Люсьен переглянулись.
— А мне казалось, что причиной твоего ухода была леди Челсиана, — тихо проговорил герцог.
Эта фраза заставила Эндрю повернуться к своим собеседникам.
— Да. Зачем ты напустил на меня эту воинственную ведьму?
Люсьен изобразил невинность.
— Мой дорогой Эндрю, не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь.
— Имеешь, черт тебя подери! Ты специально сказал ей, что я ставлю эксперименты на животных, и она тут же набросилась на меня, словно львица, и едва не разорвала в клочья!
— А разве это тебя задело?
— Еще как! Она поставила меня в неловкое положение. Люсьен тяжело вздохнул.
— Я-то думал, что делаю тебе одолжение.