Тот, видимо, это почувствовал — и поспешил рассеять возникшую легкую напряженность.
— Мельников, не переживай. Нам с тобой много придется обсудить. И старшине Копеляну — тоже.
— Старшему сержанту.
— Будет старшиной. Представление, по моим сведениям, уже пошло. Но сначала поговорим о серьезном. Я — капитан НКГБ Константин Еляков.
Ого! Серьезно. Чекисты в армию совались редко. Тут хватало собственных особых служб.
— Мы тут про твои недавние подвиги, лейтенант, уже слыхали. Вот я и приехал кое-что уточнить…
— Про ликвидацию банды мародеров?
— Это меня не волнует. Товарищем, которого ты взял, занимаются те, кому положено. Там ничего интересного. Все, что ты у него узнал на допросе, подтверждается. Обычный предатель. И ведь он даже не убежденный украинский националист, а так — полез по дури не в ту степь. Меня куда больше занимает вся эта история с убийствами немцев. Расскажи-ка все подробно. С самого начала. Да излагай не только факты. Мне интересны и твои наблюдения и мнения.
Слушал он внешне небрежно, покачивая ногой в видавшем виды сапоге, покуривая вонючую немецкую сигарету. Но Мельников, докладывая, все больше проникался уважением к этому чекисту. Лейтенант следил за его глазами — и видел: чекист слушает очень внимательно. И не просто слушает, а сопоставляет то, что слышит, с тем, что знает… Становилось понятно, что его развязность и веселость — только поза. Глаза были очень умные и внимательные.
— Понял, — кивнул Еляков, когда Мельников закончил. — Где теперь этот недостреленный тип?
— В местной больнице. Доктор сейчас ему помощь оказывает… Да что с ним случится? Выживет, не помрет. Этот доктор, конечно, не военный… Но, говорят, дело свое знает.
— Тогда черт с ним. Пока. Так ты говоришь — литовец?
— Не ручаюсь. Но что не немец, точно. В таком положении человек обычно говорит на родном языке. По крайней мере — ругается. А этот именно ругался. Я изучение любого языка начинаю с ругательств. И как послать по-литовски — знаю… Только что он тут делает?
— Это как раз просто. Вы слышали что-нибудь о «лесных братьях»?
Мельников подумал.
— Что-то в госпитале приходилось. Это вроде «партизанки»?
— А тут уж я не понял.
— Местные жители их так назвали… Сталкивались мы с отрядами на западе Белоруссии. Не поймешь, за кого они были. За свободную Белоруссию, в общем. Вроде бандиты, а вроде и не совсем… Но против наших. Не знаю как с немцами, по-моему, они больше с мирными поляками воевали. И с евреями, до которых немцы случайно не добрались. Да и вообще — со всеми, у кого добра побольше.