Еляков напрягся. Он вспомнил о машинах, которые появились ниоткуда. Что-то начинает вырисовываться… Беда только, что по-польски Еляков не говорил — приходилось воспринимать все в пересказе Мельникова.
Поляк продолжал:
— Там, на строительстве, было много людей. В основном военнопленные. Поляки, русские. Охраняли нас исключительно эсэсовцы. Как я понимаю, никого из них за пределы объекта никогда не выпускали… Кроме больших начальников. Все было очень секретно. Но это явно был не какой-нибудь подземный завод. Заводы-то мне видеть приходилось. Это было нечто другое. Что — я так и не понял. Но вот что интересно — при строительстве старались максимально сохранить деревья. А это ведь не нужно для простой маскировки от самолетов. Закрыли бы сверху сеткой — и все. Такое впечатление, что все там возводили на долгий срок.
— Пан Пинский, вы не слыхали о таких людях: Феликс Йорк, Август Шахт, Отто Хансен? — спросил Еляков.
— С Йорком я встречался. Он был добрым человеком. Конечно, как может быть добрым немец-нацист. Хотя, наверное, он и не был нацистом. По крайней мере, он старался облегчить жизнь заключенных. Хотя бы специалистов. Всегда ругался с охраной, говорил, что ему нужны нормальные работники, а не ходячие трупы. Правду сказать, он меня и спас. Невольно. Однажды явился на работу очень пьяный. И вдруг мне сказал:
— Никто из вас отсюда живым не уйдет.
И я ему поверил. Уж больно все было секретно. Я подумал — а ведь он прав. Я до того уже насмотрелся, во что немцы ценят нашу жизнь. Мы были для них просто мусор под ногами. Теперь-то, когда я знаю больше про лагеря смерти и прочие ужасы, полагаю, что не ошибся. Всех рабочих скорее всего уничтожили после завершения строительства. А я… Я решился бежать. До этого, честно говоря, трусил. Но тогда решил: все равно помирать! Нас было четверо — трое поляков и двое русских. Но уйти удалось лишь мне одному… Остальные погибли. Мне же потом удалось встретить красных партизан.
— Но все-таки вы строитель. На что мог быть похож этот объект?
— На многое. Возможно — на какое-нибудь тайное хранилище. Кто-то мрачно шутил: немцы метро строят… Я ушел, когда строительство только начиналось. Да, я же вам не сказал очень важной вещи! Ведь ко мне приходили недавно люди и спрашивали о том же.
— Кто? — подался вперед Мысловский.
— Люди из Национальной партии.
— Это такая партия у нас, — пояснил Мысловский, — как раз те, кто пристальнее всего смотрит на Запад. Политические покровители тех, с кем мы вчера встречались. — И обратился к Пинскому: — Они спрашивали вас непосредственно про Черный лес?